Последняя искра - Алана Русс

— Холодное, — отметила с удивлением, вглядываясь в пустоту вместо собственного отражения.

Странно… Во снах не бывает физических ощущений. Если только это не вновь чёртово видение…

Дыхание не оставляло следов на призывно мерцавшем стекле, но стоило побороть страх и уложить обе ладони по краям, зеркальная гладь подернулась рябью. Растеклась ртутью и заполонила собой все вокруг. Весь белый свет.

— Твою мать! — оборвала мгновение неестественной тишины гневная ругань, и сердце, вдруг обретшее плотность в груди, забилось как шальное.

Шторы задернуты, но предрассветная хмарь уже сочится через тонкую щелочку. Полутьма. Предо мной, упершись одной рукой в зеркало, а в другой сжимая горлышко бутылки, стоял Велор.

Стоял, будто в дверном проёме и смотрел прямо на меня. Требовательно, больно, словно долго стучал и был жутко зол, что так долго не открывала.

Я впилась в края зеркала, намереваясь не то захлопнуть дверь у него перед носом, не то свернуть пространство, но вовремя выдохнула и разжала пальцы, заставив себя успокоиться.

Велор меня увидеть не мог. Это абсурд. Я сплю.

Я расслабилась и подошла как можно ближе, разглядывая, быть может, в последний раз такие родные, но причиняющие неизменную боль черты Дракулы.

Судя по едва приоткрытым губам, рваному дыханию и ленивому движению век, он был пьян. Причём настолько, что стоять без опоры навряд ли сумел.

Продолжая бесцельно пялиться на себя в отражении, Велор отхлебнул из бутылки. Оскалился, рыкнув от крепости пойла и выдохнул, невнятно выругавшись.

— Почему я тебя не вижу? Почему, чёрт побери?!

Опустившись на корточки, а затем и вовсе припав на колени, принялся шарить непослушными пальцами по ковру. Бутыльки, сияющие призрачным светом, раскатывались в разные стороны от неловких взмахов.

Дракула остановился и, со стоном приложив ладонь ко лбу, отставил бутылку с пойлом. Отдышавшись и с трудом заставив себя двигаться, ухватил одну из серебристых гильзочек.

Засмеялся невпопад, откупорил, а затем одним махом опрокинул в себя. Скривился и поднес к дрожащим в отвращении губам горлышко бутылки, топя в больших глотках серебристую гадость.

Вздрогнул, закрыл глаза, и в то же мгновение в сознание вторглась путаница воспоминаний. Десятки и сотни чужих жизней, высвободившихся, как джинн из бутылки, летели перед глазами.

Отдельные, но сплетающиеся в один пульсирующий ком. Больные, полные страха, нежности, надежд и ярости — все они неизменно обрывались по велению чужой воли в петле, блеске клинка, свисте удара или всполохе магии.

— Велор… — не в силах больше смотреть немое кино последних мгновений жизни незнакомцев, прошептала я, и Дракула на короткое мгновение обратил взор на свое отражение.

Серые глаза, блеснув влагой, будто разглядели меня сквозь толщу стекла.

— Как же мне жаль, — прохрипел он, на мгновение придя в себя. — Если бы ты только знала, как же мне…

Вихрь взвился снова, захватывая разум. Закрутил в водовороте чужого извращённого кайфа и боли. Но стоило попытаться вернуться, чтобы еще хоть разочек увидеть Велора, как в меня, подгоняемая нечеловеческим рыком, уже летела бутылка.

Звон разбитого стекла, и я распалась на тысячи блестящих осколков.

Но, разумеется, не я — зеркало. Меня там быть не могло. Это сон. Сон! Очередной кошмар, небылица, что и привела меня сюда, привела к пустым мечтам.

А в пустоте тех мечт уже рыщет тьма. Она рядом, пытается отыскать меня. Роет лазейку в мои мысли и в мою душу. Ползет туда, где ей не место.

Она всегда уверена в своей силе, потому что мы добровольно впускаем в себя грязь. Даём слабину, уверяя, что это лишь по нужде. Это в первый и последний раз.

— Помоги-и, мне… — воет тёмное нечто в ватном тумане, и сердце дрожит. Таким знакомым кажется этот зов. — Помоги мне, Эли-иза-а…

— Нет, Сорес, — твердо ответила я. — Не в этот раз.

Уголёк в моей груди раскалился докрасна. Покров сизого пепла на нем растаял, и пламя, настоящее, то, что впредь не погаснет, занялось, охватив нутро.

И мрак схлынул. Фальшивый зов растаял вместе со сном.

Я открыла глаза за мгновение до скрипа дверных петель и отклика.

— Сиура? Вы спали в гостиной?

Слабо пошевелившись, я прокряхтела что-то несвязное в ответ. На связное ни сил, ни голоса, сорванного вчера на драконьей площадке, не хватало.

— Уже обед, — вновь подал голос Акитар. — Вас ожидает у себя кронпринц через час. Придется поторопиться. Увы, это не может ждать.

Ага, скорее, принц не желает ждать. Не стоит и надеяться, что Ассаро оставит без внимания наши с Эданой приключения. Вчера мне сделали поблажку, но сегодня на снисхождение рассчитывать не приходится.

И раз уж Ассаро меня в столь официальном порядке вызывает к себе…

Ну и влипла. Стыд накрыл удушливой волной, но я стиснула зубы и снова закрыла глаза, пытаясь убежать куда подальше хотя бы в мыслях.

— Сиура? — кажется, спустя целую вечность снов и путанных мыслей снова позвал мой страж.

— Я здесь, — зачем-то ответила, по-прежнему вслепую ловя отголоски ощущений, рожденных странными видениями. — Через полчаса буду готова, сиур Акитар. Только ванну приму, а обед можно и отложить.

Молчаливо согласившись с условиями, рогатый вышел, а я с тяжелым вздохом скатилась с софы. Уселась на полу, сложив ноги по-турецки.

Ночь выдалась особенно душной, оттого голова была тяжёлая, а вчерашний день казался далеким прошлым.

Вернувшись по темноте во дворец с Акитаром и Малирой, я наревелась вдоволь и отключилась прямо в гостиной. Не умылась, не поела, не переоделась…

Пыль и запах гари въелся в кожу, а волосы, перекрученные от беспокойного сна, дыбились, став жёсткими, как солома.

— Сна… — повторила и тут же застонала, — о, Сорес!

Спрятав лицо в ладонях, я сложилась пополам.

Как я могла быть такой слепой? Следы Тёмного Бога в белом тумане моих мыслей чернели теперь как никогда явственно.

Бог морока, тени, страха… неужели все то, что я видела во снах, все то, что упорно толкало меня на путь безумия, его фантазий дело?

Что если и вправду завесу меж двумя мирами Сорес приоткрывал для меня нарочно? А я и рада была впустить в свои сны любой бред. Лишь бы о Велоре. Лишь бы на краткий миг насладиться иллюзией нашего с ним единения.

Выходит, кровопийца прав? Он не звал меня, не просил о помощи. Никакой душевной, сакральной связи меж нами нет и не было никогда, а все те реальные видения из жизни Дракулы не что иное, как… неужели намеренное вмешательство? Насильно вклеенные в полотно моей жизни заплатки?

Если так, то бог ночных кошмаров и обмана на славу повеселился, поймав меня на крючок. Хотя только теперь, пожив на Иппоре достаточно долго и подышав напитанным магией воздухом, я понимала, насколько было наивным моё стремление поиграть в супергероя.