Друид - Клауде Куени

Я попытался вспомнить, какие травы и в какой пропорции были использованы для отвара, который выпил Фумиг. Фумиг? Да, именно друид Фумиг… На самом деле приготовление этого зелья требовало определенных навыков и знаний, поскольку огромное значение имело не только правильное соотношение количества разных кореньев и трав, но и длительность варки. Например, одни составляющие следовало бросать только в уже остывающую, едва теплую воду, а другие — в кипяток. В зависимости от дозировки и способа приготовления исцеляющие травы могли превратиться в яд, а ядовитые — в чудодейственное лекарство. Если честно, я так и не смог вспомнить правильную последовательность, а также необходимое соотношение разных трав и кореньев, которые следовало добавлять в строго определенное количество воды. Возможно, кто-то удивится тому факту, что после стольких неудач, постигших меня за последние несколько месяцев, я вновь решился попробовать приготовить зелье и делал вид, будто я великий всезнающий друид, хотя на самом деле мои знания были относительно скудными. Согласен — такое поведение трудно понять. Но мой внутренний голос говорил мне, что я обязательно должен приготовить отвар для Цезаря.

В глубине души я прекрасно понимал: боги используют меня как инструмент, помогающий им воплотить в жизнь свои планы. Мне оставалось только положиться на них и ждать, как они решат поступить с Цезарем. Боги могли исцелить или убить его моими руками.

Я добавил в кипящую воду сначала траву, затем коренья и попросил преторианцев ждать моего возвращения, поддерживая огонь, а Ванду уговорил последить за котелком во время моего отсутствия, поскольку не хотел, чтобы кто-нибудь вмешивался в приготовление зелья.

Сев на лошадь, я один, без сопровождения, поскакал к девственным лесам, простиравшимся на холмах к западу от укрепленного лагеря римлян. У небольшой речушки я остановился, вымыл руки и ноги, а затем медленно поехал в глубь леса, внимательно прислушиваясь к звукам. То тут, то там виднелись причудливой формы камни и сухие деревья, напоминавшие человеческие фигуры, руки и ноги которых вытянул до невероятной длины какой-то великан. Я слышал тревожный крик сороки, удары крыльев черных соколов и душераздирающие вопли сов. В густом кустарнике я заметил трех оленей. Не знаю, возможно, это было всего лишь видение, поскольку, когда я отвернулся на мгновенье, а затем вновь повернулся в ту сторону, животные уже исчезли, хотя я не услышал ни звука. Этот лес был не таким, как тот, где я побывал накануне, где земля устлана сухими ветками и листьями. Этот лес жил; мне казалось, будто он радостно встречает меня, как победителя, с триумфом возвращающегося из удачного военного похода. Когда я вновь увидел трех оленей, до моего слуха донесся слабый плеск воды. Я слез с лошади и, смиренно склонив голову, приблизился к священному месту. Мое тело наполнилось приятным теплом — некая сила давала мне знать, что здесь живут боги, а граница между миром живых и царством теней особенно тонка. Я опустился на колени у самого ручья, слегка примяв светло-зеленый мох, и опустил руки в чистую, прозрачную как слеза воду, которая била из-под земли, стремясь насладиться солнечным светом. Затем я совершил обряд, который до меня совершали лишь немногие избранные. Я, Корисиос, ученик друидов из племени рауриков, молил о помощи богиню земли.

— Ты, давшая начало всему живому, повелительница стихий, перворожденный ребенок небытия, самая могущественная из всех божеств, царица душ, первая среди живущих на небесах! Ты, ставшая частью всех богов и богинь, дай мне силу и мудрость, веди мои руки, которые должны решить сегодня судьбу моего народа!

Сейчас я не могу сказать точно, как проходил этот ритуал, но я, скорее всего, не произносил эти слова вслух, а обращался к богине земли мысленно. Я стоял на коленях и, склонившись над источником, большими глотками пил из него священную воду. Я предлагал богине земли свою жизнь в обмен на жизнь Цезаря, поскольку кельты свято верят в то, что, прося богов о чем-нибудь, нужно предложить им взамен нечто равноценное.

Каждый, кто отважился просить о помощи богиню земли, должен быть честен с ней и с самим собой. Если кельт просит богиню вылечить смертельно больного человека, то он должен принести в жертву абсолютно здорового. Но в ту ночь я совершал особый ритуал, поскольку обмен должен был состояться не между человеком и богом, а между богами, которые защищают Цезаря, и теми, которые покровительствуют мне. Вот почему я предложил свою жизнь в обмен на жизнь проконсула — обе стороны должны были предложить друг другу равные жертвы. Несмотря на то что я совершал столь серьезный обряд, от которого так много зависело, я не смог сдержать улыбку, увидев на берегу ручья небольшие грибы, выросшие рядом со мхом. Сантониг несколько раз рассказывал мне о них. Когда боги хотят дать ответ тому, кто к ним обращается, все вдруг само собой становится на свои места. Я левой рукой сорвал маленький гриб, разжевал его и проглотил, затем запил несколькими глотками священной воды и поблагодарил богиню земли. Я ощутил, как она принимает меня в свои объятья, и услышал смех, нырнув в воображаемый пруд, появившийся в нескольких шагах от меня и казавшийся настоящим.

Когда я вернулся в лагерь, я чувствовал себя так, словно выпил слишком много красного вина. Однако мое состояние отличалось от похмелья — во рту не было сухости, а язык не стал шершавым, к тому же меня не мучила жажда. Я держал в руке свежие травы, сорванные в лесу, но не мог вспомнить, где я их нашел и почему решил, будто мне нужны именно эти растения. Друиды утверждают, что боги при помощи грибов затуманивают разум избранных, прежде чем указать им священные места, на которых растут таинственные целебные травы. Я обнаружил, что внешность стражников, стоявших у ворот лагеря, резко изменилась — они напоминали уродливых лягушек со вздувшимися щеками. Когда же они заговорили, обращаясь ко мне, у меня создалось такое впечатление, будто я слышу воркование голубей, а не человеческие голоса. Я не смог сдержать смех. Ванда тоже выглядела совершенно иначе — мне казалось, будто ее груди стали величиной с холмы, точно такими же, как те, что я видел в тот злополучный день, когда потерял сознание и меня нашел князь арвернов Верцингеториг. Голова Ванды казалась мне такой маленькой, что я едва-едва видел ее волосы. На какое-то мгновение мне почудилось, будто моя возлюбленная стоит на руках вверх ногами, но потом я увидел немного ниже груди огромный живот. Он был таким большим и круглым, будто моя рабыня той же ночью должна была родить шесть легионов солдат. Словно откуда-то издалека я услышал, как мой голос спрашивает Ванду, все ли мои распоряжения были выполнены ею и преторианцами, пока меня не было. Она молча кивнула, а я в тот же момент уставился на одетых в латы лягушек, которые разговаривали друг с другом глухими гортанными голосами, стоя у входа в палатку Цезаря.

Некоторое время я наблюдал за ними, а затем, стряхнув с себя оцепенение, вспомнил об отваре, который я должен был приготовить для Цезаря. Словно откуда-то со стороны, издалека, я видел, как большой и указательный пальцы моей правой руки начали растирать сушеную омелу над кипящей водой. Рассмотрев внимательнее остальные травы, которые я принес из леса, считая их даром богов, я не мог понять, какое действие они могли произвести на человека, пьющего отвар, приготовленный с их использованием. Вполне вероятно, что они способны были всего лишь изменить вкус зелья, но я не исключал возможности, что эти неизвестные мне растения в сочетании с остальными, уже добавленными в котелок, могли в самом деле улучшить состояние человека или убить его. Хотя мое восприятие действительности было сильно искажено, мои мысли казались мне удивительно ясными и последовательными. Я чувствовал, что каждым движением моих пальцев руководят сами бессмертные боги. Нет, этот отвар готовил не я! Я был всего лишь инструментом в руках тех, кто вершит людские судьбы. Через некоторое время я с удивлением осознал, что уже добавляю в кипящее варево травы, принесенные из леса. Однако мне не давала покоя мысль, что я допустил ошибку. И боги решили исправить ее. Мои руки достали из сумки большой пучок травы, которая, насколько я знал, расширяет сосуды. Даже несмотря на то что перед этим я уже бросил в котелок довольно большое количество листьев и стеблей этого растения, внутренний голос твердил мне, что я должен добавить еще. Именно это я и сделал. Сантониг не раз говорил мне, что когда сосуды сужаются, люди всегда чувствуют давление в области висков и головную боль. Я кликнул поваренка и велел ему принести мне несколько амфор с разными сортами красного вина, а также кубки и чаши. Когда в моем распоряжении оказалось все, о чем я просил, я перелил варево из котелка в плоскую чашу, которую в основном использовали для проведения обрядов. В посудинах подобной формы жидкость всегда остывает быстрее. В большой посеребренный бокал на высокой ножке я приказал налить чистой воды, которой собирался разбавлять вино.