Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923 - Георгий Чернявский

В годы Гражданской войны Троцкий редко виделся с семьей и нормальной семейной жизни у него не было [1113]. Тем не менее Лев Давидович в быту не был заскорузлым сектантом. Он никогда не лишал себя привычных жизненных удовольствий. При малейшей возможности он отправлялся на охоту или рыбную ловлю и получал подлинное наслаждение, если попадалась хорошая добыча. Пристрастившись к охоте и рыбной ловле в первые годы пребывания у власти, Троцкий, несмотря на все невзгоды, сохранил эту страсть и в оппозиции, и в изгнании. При малейшей возможности он отправлялся в лес с ружьем или на рыбалку с удочкой, сетями и всевозможным снаряжением.

После переезда в Москву в середине марта 1918 г. Троцким в Кремле была предоставлена квартира, принадлежавшая ранее кому-то из высших царских чиновников. Судя по всему, квартира была достаточно просторной и удобной, если не роскошной. Она соответствовала стандартам, определенным постановлением Совнаркома от 1 декабря 1917 г. за подписью Ленина о предоставлении наркомам квартир из расчета по одной комнате на члена семьи [1114]. Кроме того, в квартире были гостиная и кабинет Троцкого. Всего Троцкие располагали шестью комнатами. Такая же квартира была у Ленина [1115], хотя членов семьи у него было меньше. Стены домашнего кабинета Троцкого были выложены панелями из карельской березы с золотыми украшениями. В квартире стояла дорогая старинная мебель. Веселые комментарии обитателей вызывали статуи Купидона и Психеи, которые были соединены с часами, висевшими над роскошным камином в кабинете. Новую большевистскую номенклатуру обслуживала старая царская прислуга, среди которой попадались старики, работавшие при трех последних императорах. И новых властителей это не смущало, как, впрочем, и прислугу, которая быстро свыклась с тем, что сменились хозяева.

Троцкий переехал в Москву тайно вместе с какими-то членами правительства, без семьи. Когда через несколько дней в новой столице появилась Наталья с сыновьями и Лев привез своих близких в новую квартиру, он был даже несколько смущен, демонстрируя домашнее великолепие. «По крайней мере, это достойное место», – бросил он жене полушутя [1116]. Впрочем, Троцкий избрал в Кремле, в Кавалерском корпусе (ныне на месте этого корпуса и соседних корпусов стоит Дворец съездов), сравнительно скромное жилье по сравнению с другими высокопоставленными деятелями, например Карлом Радеком [1117]. Жена А.И. Микояна [1118] — Нами Микоян — так описывала Кавалерский корпус, где все они тогда жили: «Старинные мраморные лестницы были покрыты красной ковровой дорожкой с желтыми цветами по краям. Такие «кремлевские» дорожки можно было увидеть только в правительственных зданиях… Жизнь в Кремле казалась замкнутой от всего. Мы жили как на острове, но остров не был экзотически роскошным, а скорее комфортабельной молчаливой тюрьмой, отгороженной крепостной стеной из красного кирпича» [1119].

Поначалу в соседней квартире жил Ленин, но он скоро перебрался в другое здание, так чтобы его квартира прямо примыкала к помещению Совнаркома. Другими соседями в течение нескольких лет были Сталин, Калинин, секретарь ВЦИКаА.С. Енукидзе [1120], которого считали другом Сталина, скорее всего из-за того, что оба были грузины. Сталин был малоконтактен. При встречах он либо сухо здоровался, либо молча проходил мимо. С Троцким у Сталина не было личных разговоров и тем более неформальных встреч, скажем за домашним обеденным столом. Редкие взаимные посещения носили исключительно деловой характер. В то же время у Натальи Седовой сохранились самые теплые воспоминания о жене Сталина Надежде Аллилуевой — как об «очаровательном создании, разумной и в то же время непосредственной» женщине.

Несмотря на роскошные апартаменты, в которых поселилась семья Троцких, быт был сначала достаточно скромным, причем Троцкий не раз демонстративно подчеркивал, что жить они должны «не лучше, чем в эмиграции». В те очень недолгие периоды, исчислявшиеся подчас всего несколькими днями, когда глава семьи находился в Москве, вся семья обычно обедала в совнаркомовской столовой, которая находилась в том же здании, что и квартира Троцких, по соседству. Подчас в этой столовой проводились полуофициальные заседания, которые супруга Троцкого явно идеализировала, не зная, хотя, вероятно, догадываясь о конфликтах и соперничестве, постоянно происходивших в руководстве. «Десять старых друзей собирались вместе без каких-либо формальностей или церемоний. Однажды дети затеяли возню в одной из комнат и почти бездыханные вломились через дверь, которая не была хорошо закрыта, прямо на заседание Политбюро. Высшие партийные авторитеты встретили их с восторгом» [1121], – с умилением вспоминала Седова, хотя, кто знает, может быть, именно на этом заседании принимались решения, от которых всему остальному человечеству было бы не до «восторгов».