Илиада - Гомер
Шрифт:
Интервал:
В битве встречаться тому, кто хотя б от потока рожден:
Ты говорил, что потоком рожден ты широкоструистым,
Я же породой горжусь, от великого Зевса идущей.
Я родился от Пелея, Эакова сына, владыки
Многих племен мирмидонских. Эак же родился от Зевса.
Сколько могучей Зевес, чем потоки, бегущие в море,
Столько могучее дети Зевеса, чем дети потоков.
Нынче великий поток помогает тебе, но навряд ли
Сможет помочь: нелегко против Зевса-Кронида сражаться.
С Зевсом тягаться не в силах и сам Ахелой многомощный.
И Океана глубоко текущего сила, откуда
Реки начало свое получают, широкое море,
Все родники и ключи, и глубокие воды колодцев.
Все же трепещет и он перед молньей великого Зевса
И перед громом ужасным, когда загрохочет он с неба».
Так он сказал и из кручи копье медножальное вырвал,
Астеропея ж оставил лежать на песке бездыханным.
Черные воды потока на тело его набегали,
Быстрыми стаями рыбы вокруг и угри суетились,
Почечный жир обрывая и жадно его пожирая.
Сын же Пелея пошел на пеонов, мужей конеборных.
В ужасе все еще прячась близ речки глубокопучинной,
Вдруг увидали они, что лучший меж ними средь сечи
От ахиллесовых рук и меча его жизни лишился.
Так Ахиллес Ферсилоха убил Астипила, Мидона,
Мнеса и Фрасия, также и Эния, и Офелеста.
Много еще бы пеонов убил Ахиллес быстроногий,
Если б глубокопучинный поток не исполнился гнева.
Смертного образ приняв, из глубокой он крикнул пучины:
«О Ахиллес! Ты и силой, и дерзостью дел превышаешь
Мужа любого; тебя защищают бессмертные сами!
Если ж Кронион тебе всех троянцев отдал на погибель,
В поле гони их и там свое дело ужасное делай.
Трупами доверху полны мои светлоструйные воды,
И не могу я пробиться теченьем к священному морю.
Трупы мне путь преграждают. А ты продолжаешь убийства!
Будет тебе, перестань! Берет меня ужас, владыка!»
Так потоку в ответ сказал Ахиллес быстроногий:
«Сделаю, как приказал ты, Скамандр, питомец Зевеса!
Но прекращу избиенье троянцев надменных не раньше,
Чем в Илион загоню их и, в битве сойдясь, испытаю
Гектора, — он ли меня укротит, иль его укрощу я!»
Так он сказал и вперед устремился, похожий на бога.
Тут к Аполлону поток обратился глубокопучинный:
«Что это, сын сребролукий Зевеса, решений Кронида
Ты исполнять не желаешь! Тебе он наказывал строго
В битвах стоять за троянцев и помощь давать им, покуда
Вечер не спустится поздний и тенью полей не покроет».
Так он сказал. Ахиллес же, копьем знаменитый, с обрыва
Прыгнул в средину потока. И вздулся поток разъяренный,
Ринулся, все взволновавши теченья, и множество трупов
Поднял, лежавших в реке, — мужей, перебитых Пелидом.
Стал он выбрасывать трупы, ревя, словно бык разъяренный,
Вон из воды. А живых вдоль прекрасных течений струистых
В водоворотах глубоких укрыл, от Пелида спасая.
Страшная вкруг Ахиллеса волна поднялась и, вскипевши,
С силою грянула в щит. Устоять Ахиллес богоравный
Больше не мог на ногах. Он за вяз ухватился рукою, —
Вяз пышнолистный, большой, и дерево вывернул с корнем.
Берег крутой обвалился, и ветки густые покрыли
Струи прекрасные. Вяз поперек перекинулся гатью,
В воду упав целиком. Ахиллес поднялся из пучины
И на проворных ногах во всю мочь по равнине помчался
В страхе. Однако великий поток не отстал и высоко,
Весь почернев, поднялся, чтоб заставить Пелеева сына
Труд боевой прекратить, чтоб от смерти избавить троянцев.
Прочь отскочил Ахиллес, насколько копье пролетает,
Быстро прочь отскочил, как орел, черноперый охотник,
Самый могучий и самый проворный меж птицами всеми.
Так и Пелид отскочил, на груди его крепкой ужасно
Медь загремела доспехов. От волн увернувшись потока,
Он побежал. Грохоча, за Пелидом поток устремился.
Как человек, орошая растенья свои и посевы,
Из родника черноводного путь пролагает теченью
И очищает лопатой канаву от всякого сора;
В ров набегает вода, по дну за собой увлекая
Мелкие камни, журчит и бежит по наклонному ложу
Быстрым потоком, того обогнав, кто ее направляет.
Так Ахиллеса все время волна настигала потока,
Как ни проворен он был: намного сильнее нас боги.
Несколько раз Ахиллес быстроногий пытался навстречу
Выступить, чтоб убедиться, — не все ли его уже боги
Гонят, не всё ль на него ополчилось великое небо?
Тотчас однако волна поимого Зевсом потока
С силою сверху его по плечам ударяла. В испуге
Выше старался он прыгнуть. Поток подгибал ему ноги,
Бурно с боков ударял, вырывал из-под ног его землю.
И возопил Ахиллес, на широкое небо взглянувши:
«Зевс, наш отец! Надо мною, несчастным, не сжалятся боги
И не спасут из реки? А потом все готов претерпеть я!
Из небожителей всех предо мною никто не виновен
Так, как милая мать, меня обольстившая ложью.
Мне говорила она: под стеной меднобронных троянцев
От аполлоновых стрел быстролетных придет моя гибель.
Пусть бы убил меня Гектор, из выросших здесь наилучший!
Доблестный муж бы убил, и доблестный был бы убит им.
Нынче же жалкою смертью приходится здесь мне погибнуть,
Как свинопасу-мальчишке, в воде захлебнуться, — мальчишке,
Переходившему реку зимой и снесенному ею!»
Так он сказал. И тотчас подошли Посейдон и Афина;
Образ принявши мужей, перед сыном Пелеевым стали,
За руку взяли рукой и словами его заверяли.
Так ему стал говорить Посейдон, потрясающий землю:
«Сын Пелеев! Чрезмерно не бойся и духом не падай,
Ибо такие тебе мы защитники между бессмертных, —
Я и Паллада-Афина, с согласия полного Зевса.
Роком тебе суждено осиленным быть не потоком;
Скоро назад от тебя он отступит, увидишь и сам ты.
Если послушаться хочешь, мы мудрый совет тебе дали б:
В битве, равно всем ужасной, не складывай рук утомленных
Раньше, чем войско бегущих троянцев назад не загонишь
В стены славные Трои. А Гектора жизни лишивши,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!