На стороне ребенка - Франсуаза Дольто

Важно, чтобы ребенок почувствовал, что он родился от любви мужчины и женщины, именно от этой любви и именно от этой пары, даже если она потом распалась.

До какой же степени необходимо предупреждение жестокости и агрессии по отношению к ребенку, чтобы ребенок чувствовал, что его принимают не только мать и родные матери, но и общество, которое мы представляем и которое оправдывает то, что мать считает своей ошибкой, страдая оттого, что не смогла узаконить свой союз, хотя она по-прежнему любит отца своего ребенка. Она остается верна своему любовнику в ребенке, но ему это неведомо, он это воспринимает как кровосмешение. Он может считать себя единственной любовью своей матери. «Это счастье, что вы продолжаете иметь интимные отношения с отцом вашего ребенка, существование вашего ребенка от этого обретает смысл». Нужно помочь этому ребенку понять, что он является предтечей того, что произойдет в обществе, которое становится все более и более смешанным в национальном отношении. Этот ребенок предвосхищает процесс «метисизации», который наиболее активен в студенческих кругах.

Важно, чтобы ребенок почувствовал, что он родился от любви мужчины и женщины, именно от этой любви и именно от этой пары, даже если она потом распалась. Даже в традиционных семьях, где отец приходит домой каждый вечер, бывает, что отношения отца и ребенка не выражают эту любовь. Отец может выступать как некий инструмент для выполнения материальных запросов, что требует от него раздачи либо пинков, либо пряников. Этакий жандарм, представляющий класс отцов. «Вот увидишь, папа придет и тебе покажет!» – говорит о таком мать. Живет же мать со своим сыном без отца. Мужчина и мужественность исключаются из любви, которая тем не менее (поскольку именно эта женщина и этот мужчина любили друг друга) послужила причиной появления на свет нового человеческого существа – мальчика или девочки.

Отец должен был бы в глазах ребенка, во-первых, воплощать в себе желание взрослого мужчины и взрослой женщины, а потом уже закон. Увы! Слишком часто в семейных разговорах мужья называют жену «мама», когда говорят о ней с детьми, а женщины называют мужей «папами», как будто речь идет об их собственных отцах. Это – выражение отцовской несостоятельности, если отец перестает быть любовником матери, его несостоятельности как ответственного за семью. Речь здесь о том, чтобы у ребенка сформировался образ пары, как желающих и любящих друг друга людей, а не только как пары, совместно пользующейся одним и тем же жизненным пространством.

Быть взрослым – это иметь исключительные права на другого взрослого, для ребенка это создает ту модель поведения, в которой он в семье – ученик: он воспитывается у этой пары, но никак не должен претендовать на место даже отсутствующего в семье взрослого (отца, матери). В свою очередь, никакие прерогативы в отношениях между собой взрослых не делают возможным в семье подмену ролей: мать не заменит и не должна заменять отца, так же как и отец, если нет матери, не должен играть ее роль. Подобное случается: отец нередко пытается подменять мать, а мать частенько играет роль и того и другого. Матери-одиночки говорят: «Но я обязана быть и отцом и матерью одновременно». Только она вовсе не обязана. То, что она лишена поддержки мужа, не значит, что в его отсутствие она должна стараться его заменить: делать и говорить в доме, как он.

Когда отец не очень одобряет принятые в доме отношения, неизбежны дискуссии отца и матери о методах воспитания ребенка, родители вступают в разногласия, а ребенок становится объектом раздора. К нам, в Мезон Верт – особенно в первый год его работы, – отцы приходили редко, хотя мы специально для этого были открыты до 19 часов, в субботу и в понедельник, и из трех работающих на приеме по крайней мере один был мужчина. Мы поняли: отцы боятся, что мы их превратим в этаких «вторых мам». Они удивлялись, когда слышали от нас, что ребенку необходим именно отец, отличающийся от матери, «отец как он есть». Отцы, приходившие к нам, охотнее разговаривали с воспитателем или врачом – мужчинами.

Настоящее бедствие сегодняшних дней – смешение ролей. Смешение-подмена. Так называемый воспитательный принцип, передающийся из уст в уста: отец и мать должны вести себя с ребенком так, что ребенку должно быть неважно, кто перед ним – отец или мать… Извращение, заблуждение – этот «принцип». Мне думается, что истоки его в моде на бесполость: одинаковые у мужчин и женщин одежда и прически. Бесполые… и безвозрастные. Смешение – подмена.

В свое время было снято несколько фильмов, посвященных жизни аутистов. Один из них видела Франсуаза Дольто – он был посвящен работе, которую вели в первые два года жизни с аутичным ребенком, помещенным в одно из тех мест, куда отправляют детей, отринутых обществом. Возможно ли адекватно запечатлеть на пленке существование этого ребенка?

Мне кажется, что доводить через средства массовой информации до сведения населения, как течет символическая жизнь маргинального существа, каким является ребенок, страдающий аутизмом, скорее полезно, чем нет. Но то, о чем можно рассказать, не идет ни в какое сравнение с тем, что ребенок переживает. Мы не догадываемся, глядя на это существо, от рождения малоприспособленное к жизни на земле, до какой степени чувствителен этот представитель рода человеческого и какую невидимую миру ношу несет он в себе: долг, невидимый и невыразимый. Он наделен способностью говорить, но все в нем разлажено. Его мать не знает, как любить этого живущего несмотря ни на что ребенка; тело-то есть, существует, а душа не состоялась, и она взваливает на себя долги одного или двух поколений, не имея возможности дать себе в этом отчет. Аутисты подобны человечеству, борющемуся с влечением к смерти, как объектом желания, которое существует в каждом из нас, но не столь интенсивно и в значительно меньшей степени. У большинства из нас влечение к смерти не настолько сильно, чтобы лишить нас возможности контактировать друг с другом. Вот в этом как раз проблема аутизма: вторичен он – возникает от испытанного младенцем недостатка общения, или первичен – «что-то», независимо ни от чего, в ребенке изначально не так, и потому, как следствие – возникает трудность общения с ним взрослых? Возможно и то и другое.