Отважное сердце - Робин Янг

Клиффорд поднялся на ноги и жестом поманил Перси за собой. Они отошли от стола так, чтобы их нельзя было услышать. Дуглас, скривившись, созерцал свой опустевший кубок, в то время как Вишарт внимательно наблюдал за англичанами. Когда рыцари вернулись, Роберт заметил неприятную улыбку на лице Перси.

— Мы согласны принять вашу капитуляцию, — сказал Клиффорд. — При одном условии. Вы останетесь здесь под стражей, чтобы вынудить мятежников прекратить сопротивление. Когда мы получим убедительные доказательства этого, то отправим гонца в Бервик вместе с людьми, которых сэр Хью приказал арестовать, а именно: лордом Дугласом и Уоллесом. С этого момента ваши земли считаются конфискованными, пока король Эдуард не примет окончательного решения о том, как с ними поступить.

Джеймс кивнул в знак согласия, но, прежде чем он успел открыть рот, Клиффорд поднял руку, призывая его к молчанию.

— В качестве жеста доброй воли и в знак того, что вы сдержите свое слово, как только мы заключим соглашение, мы требуем предоставить нам заложника.

— Кого? — спросил Вишарт.

Перси перевел взгляд на Роберта.

Заметив это, Джеймс тут же возразил:

— Нет. Будучи графом, сэр Роберт представляет собой слишком большую ценность.

— Не он сам, — грубо отозвался Перси. — Его дочь. Мы знаем, что, уходя из Карлайла, он взял ее с собой. Его отец рассказал нам об этом. — Перси зажмурился от удовольствия, отчего его холодные голубые глаза превратились в щелочки. — Лорд Аннандейл много чего нам порассказал — например, что он ненавидит своего сына-предателя и желает ему смерти.

Вся кровь отлила у Роберта от лица при этом требовании. Он так резко встал из-за стола, что стул без спинки отлетел в сторону.

Трое мужчин смотрели друг на друга, и во взглядах их читались ярость, разочарование и тревога. Снаружи сгущались сумерки, обещая очередную душную ночь. В шатре сенешаля лампы под потолком струили маслянистый свет.

— Если мы согласимся на их требования, то выиграем время. — Это заговорил Вишарт. — Мы с самого начала знали, что нам придется пойти на уступки, даже на жертвы. Англичане должны остаться здесь, если мы хотим, чтобы Уоллес добился успеха на востоке.

— Роберт не позволит сделать свою дочь заложницей, — возразил Джеймс. — И я не могу его винить. Он не хочет говорить, что стало причиной вражды между ним и Перси, но этому англичанину нельзя верить, тем более, отдать ему ребенка.

Вишарт шумно выдохнул:

— У нас есть время до завтрашнего утра, чтобы дать им ответ. Если мы не предоставим им заложника, они атакуют нас.

— Этим шлюхиным детям давно пора преподать урок, — прорычал Дуглас, баюкая в руках кубок с вином, который подал ему слуга сенешаля. Лицо у него пошло красными пятнами, язык заплетался, в глазах бушевала ярость. — Я хочу, чтобы они умылись кровью. Нет, я хочу, чтобы они захлебнулись собственной кровью за то, что они творили в Бервике. Довольно ждать, будь оно все проклято!

Сенешаль не сводил глаз с епископа.

— Вы говорите о несмышленом ребенке, Ваше преосвященство. Она может пострадать, когда наш обман откроется.

— Я говорю о нашем королевстве!

— В таком случае, давайте предложим им другого заложника. Кого-нибудь из нас.

— А почему не ребенка Брюса? — пожелал узнать Вишарт, прищурив глаза. — Дело ведь не в сентиментальности, верно? Вы держите его при себе с тех самых пор, как он прибыл к нам.

— Как вы сами говорили, мы не могли доверять ему.

— Тем не менее, в первый же вечер вы рассказали ему о наших замыслах, хотя я лично просил вас не делать этого. Бросьте, Джеймс, я же вижу, что вы что-то задумали. У вас есть какой-то план, но вы не желаете делиться им.

Джеймс долго молчал, прежде чем ответить. А когда заговорил, то голос его прозвучал негромко. Он тщательно подбирал слова:

— Он — внук сэра Роберта Аннандейла. И в его жилах течет та же самая кровь, Ваше преосвященство. Кровь Малкольма Канмора.

Роберт стол у костра, бездумно глядя на лагерь. На темном бархате неба засияли первые звезды. На его глазах одна сорвалась в последний полет, оставив после себя сверкающий росчерк, который тут же погас. В Каррике, когда он был еще мальчишкой, то в конце лета часто лежал на спине у края утеса, глядя, как падают звезды.

В шатре сенешаля горели фонари, со своего места он ясно видел их свет. Они собрались там втроем, Вишарт и остальные, чтобы решить его будущее и будущее его дочери. Что ж, они могут сидеть и говорить хоть до самого утра. А он устал от слов и переходит к действиям.

В голове у него царила кристальная ясность, смешанная с холодной яростью. В ее огне сгорели все сомнения и страхи. Ему оставался только один путь. Он больше не стоял на распутье, как в последние недели — нет, в последние годы, — теперь перед ним лежала одна дорога, в конце которой его ждал один-единственный пункт назначения. Это был опасный путь, и он не знал, что ждет его на нем. Но Роберт был совершенно уверен в том, что должен ступить на него. Все происходящее подталкивало его к этому.

Послышались чьи-то шаги, и рядом остановился Александр.

— Мы готовы, — прошептал лорд.

— Женщины тоже? — не поворачивая головы, спросил Роберт.

— Да. Они спустятся к реке вместе со слугами. С ними пойдут мои люди. — Александр понизил голос, когда мимо прошли трое рыцарей в цветах лорда Дугласа. — Подобный эскорт никому не покажется странным, особенно после стрелы. Нес и Уолтер будут ждать их на берегу с лошадьми. Половина оруженосцев уже там. Остальные присоединятся к нам в самом скором времени. — Александр выдержал паузу. — Вы уверены, что поступаете правильно?

— Да.

— Они догадаются, куда вы направились. Они могут последовать за вами.

— Только не сейчас, когда им нужно еще завершить переговоры. Даже Перси не станет преследовать меня, если будет знать, что рискует разжечь огонь восстания. А к тому времени, когда за нами придут, Тернберри будет готов к обороне. — Роберт повернулся к Александру. — Я должен знать, что вы со мной.

Александр улыбнулся. Это была суровая улыбка, но Роберт испытал огромное облегчение.

— Мы с вами.

— Нам придется оставить палатки и повозку, — заметил Роберт, обводя взглядом их бивуак. — Но ночи еще теплые, и у нас есть одеяла. — Он увидел, как из своей палатки выскользнули Катарина и Джудит. Одной рукой служанка прижимала к себе его дочь, а в другой держала ведро, с которым они ходили к реке за водой. Рядом с ней шла Джудит, и даже отсюда было видно, что она перепугана насмерть. Она тоже держала в руке ведро, в котором лежали кое-какие их вещи. Весь вечер они тайком, с превеликой осторожностью, разбирали свой лагерь, по частям перенося свои вещи, амуницию и снаряжение на берег реки, куда Нес отвел Уатачу и лошадей. На лучшие и более тучные пастбища, как ему громко, чтобы слышали окружающие, приказал Роберт.