Гайдзин - Джеймс Клавелл

— Никогда! — воскликнул он, шокированный внешне и ужасаясь про себя тому, что она думала так же, как и он, или, ещё хуже, прочла его самые сокровенные мысли. — Это было бы изменой Завещанию, моей чести, всему, чего стремился достичь сёгун Торанага, я принял его как своего господина и повелителя и обязан соблюсти клятву.

— Разумеется, вы правы, — тут же заговорила Хосаки, успокаивая его и уже склонившись в низком поклоне. Она ждала такой реакции и была готова к ней, но ей было нужно произнести это вслух вместо него. — Это было бака с моей стороны. Я полностью согласна. Прошу простить…

— Хорошо! Никогда не помышляй и не говори об этом вновь.

— Разумеется. Пожалуйста, простите меня. — Она замерла в поклоне на положенное время, бормоча извинения, потом наклонилась вперед и снова наполнила его чашку, затем села прямо, опустив глаза, и стала ждать, когда он попросит её продолжать.

— Это была дурная мысль, Хосаки. Ужасная!

— Я согласна, господин. Пожалуйста, примите мои смиренные извинения. — Её голова снова коснулась татами. — Это было глупо. Я даже не знаю, откуда пришла ко мне такая глупость. Конечно, вы правы. Возможно, так получилось, потому что я расстроена опасностями, которые вас окружают. Пожалуйста, господин, вы позволите мне удалиться?

— Через мгновение — да, а пока… — Несколько умиротворенный, он показал ей знаком, чтобы она налила ещё чая, все ещё не придя в себя от того, что она осмелилась произнести вслух подобное святотатство, даже в беседе с ним.

— Могу я упомянуть ещё об одной мысли, прежде чем уйду, господин?

— Да, при условии, что она не будет так же глупа, как последняя.

Она едва не рассмеялась этой колючке капризного, сердитого мальчика, которая не нарушила даже самых отдаленных защитных рубежей её сердца.

— Вы говорили, господин, и очень мудро, что самая насущная и важная загадка гайдзинов, которую необходимо разрешить, это как потопить их корабли и удержать их пушки подальше от наших берегов, neh?

— Да.

— А нельзя ли устанавливать пушки на баржи?

— Э? — Он нахмурился, отвлеченный от Нобусады этом новым поворотом в их беседе. — Я полагаю, что можно, а почему ты спрашиваешь?

— Мы бы могли выяснить это у голландцев, они помогут нам. Возможно, мы смогли бы построить оборонительный флот — не важно, что он будет неуклюжим и неповоротливым, — и поставить баржи на якоре так далеко от берега, как только получится, на стратегических подходах к нашим наиболее важным районам, таких, например, как пролив Симоносеки, и одновременно укрепить устья всех наших гаваней — по счастью, их очень немного, neh?

— Это могло бы быть осуществимо, — допустил он, подобная мысль не приходила ему в голову. — Но у меня нет достаточного количества денег или золота, чтобы закупить все пушки, необходимые для наших береговых батарей, не говоря уже о том, чтобы построить такой флот. Или достаточно времени, знаний и богатства, чтобы построить оружейные заводы и выпускать свои собственные пушки — нет и людей, которые управляли бы ими.

— Да, это правда, господин. Вы так мудры, — согласилась она. Потом, опечаленная, набрала в грудь побольше воздуха. — Все даймё живут в бедности и тонут в долгах, мы не меньше, чем остальные.

— А урожай? — резко спросил он.

— Прошу простить за дурные вести, он ниже, чем в прошлом году.

— Насколько ниже?

— Примерно на треть.

— Это ужасная новость, и как раз тогда, когда мне нужен дополнительный доход! — Его пальцы сжались в кулак. — Все крестьяне бака.

— Прошу прощения, это не их вина, Ёси-тян, дожди приходили либо слишком поздно, либо слишком рано, солнце тоже. В этом году боги не улыбнулись нам.

— Нет никаких богов, Хосаки-тян, но есть карма. Карма, что урожай так плох, тебе придется поднять налоги в любом случае.

В её глазах блеснули слезы.

— В Кванто настанет голод, прежде чем соберут следующий урожай, а если это случится у нас, в самой богатой рисом земле во всем Ниппоне, что будет с остальными? — На них нахлынули воспоминания о голоде, поразившем страну четыре года назад. Он унес тысячи жизней, и ещё десятки тысяч сгинули в эпидемиях, которые неизбежно следовали за ним. А во время Великого Голода двадцать лет назад погибли сотни тысяч человек. — Поистине это Страна Слез.

Он рассеянно кивнул. Потом заговорил, и его голос был властным:

— Ты увеличишь налоги на одну десятую часть, все самураи будут получать на одну десятую часть меньше. Поговори с ростовщиками. Они могут увеличить нам ссуду. Все деньги будут потрачены на вооружение.

— Конечно. — Потом осторожно добавила: — Наше положение пока ещё лучше, чем у большинства: заложен только урожай будущего года. Но будет трудно занять деньги под обычный процент.

— Что я знаю об этом и какое мне дело до процентов, — раздраженно бросил он, — добейся самого низкого, какого сможешь. — Его лицо стало жестче. — Может быть, пришло время предложить Совету выправить «процент», как это сделал мой прадед.

— Возможно, вам и следует это сделать, господин. — Ростовщики внушали ей такое же отвращение, как и ему. — У меня есть тайные запасы риса на случай голода, ваши люди будут жить впроголодь, но не умрут.

— Хорошо. Обменяй все на ружья.

— Прошу простить, сумма не будет значительной, — мягко сказала она ему, до глубины души поражаясь его наивности, и быстро добавила, чтобы отвлечь его: — Тем временем налоги не дадут тех денег, которые запросят гайдзины.

— Тогда придется обратиться к ростовщикам, — резко ответил он. — Сделай все, что будет необходимо. Я должен получить ружья.

— Да. — Она позволила молчанию сгуститься, потом, медленно, изложила ему давно продуманный план: — Несколько слов, оброненных вами перед отъездом из дома, навели меня на мысль, господин. Тот маленький золотой рудник в наших северных горах. Я предлагаю увеличить число работников.

— Но ты же много раз говорила мне, что рудник уже раскопан до предела и с каждым годом дает все меньший доход.

— Это так, но вы заставили меня понять, что наши рудокопы не много смыслят в этом деле, и я подумала: там, где есть одна жила, могут оказаться и другие, если у нас будут опытные старатели, которые сумеют отыскать их. Возможно, наши методы устарели. Среди гайдзинов могут оказаться такие люди.

Он посмотрел на неё.

— Как так?

— Я разговаривала с Воняющим Стариком, — это было прозвище пожилого голландца, который много лет назад был купцом на Дэсиме. Его удалось уговорить стать одним из учителей Ёси, а потом, даря ему прислужниц, молодую наложницу и много саке, его удерживали до тех пор, пока возвращение к своим не потеряло для него всякий смысл. — Он рассказал мне о невиданном нашествии людей за золотом в Страну Золотой Горы, о которой вы упоминали. Это было всего тринадцать лет назад, гайдзины всех народов стекались туда, чтобы украсть богатство у земли. Кроме этого, несколько лет назад было ещё одно такое же нашествие в страну далеко к югу от нас — он называл её Землей Ван Димена. В Иокогаме должны быть люди, которые участвовали хотя бы в одном из них. Опытные старатели.