Подсказчик - Донато Карризи

— Убийца, действующий через подсознание, не совершает преступлений в прямом смысле этого слова. Его нельзя ни обвинить, ни наказать. Чтобы возбудить дело против Чарльза Менсона, пришлось прибегнуть к юридическим уловкам, и все равно смертный приговор был заменен на несколько пожизненных сроков… Некоторые психиатры называют вас шептунами, за вашу способность влиять на психически более слабых людей. А я предпочитаю называть вас волками… Волки охотятся стаей. В каждой стае есть вожак. А зачастую бывает, что остальные волки вынуждены охотиться из-за него.

Заключенный RK-357/9 закончил тереть миску и положил ее рядом с собой. Затем он опустил руки на колени и приготовился слушать дальше.

— Но вы превзошли всех… — Мила рассмеялась. — Нет абсолютно ничего, что напрямую указывало бы на ваше участие в преступлениях, совершенных вашими же учениками. За отсутствием обличающих вас доказательств, вас в скором времени отпустят на свободу… И ничего нельзя с этим поделать.

Мила глубоко вздохнула. Они внимательно посмотрели друг на друга.

— Как жаль: если бы мы только могли установить вашу личность, то вы стали бы знаменитым и вошли бы в историю, это я вам говорю.

Девушка немного подалась вперед, тихо, с угрозой в голосе, произнесла:

— Все равно я узнаю, кто ты.

Встав на ноги, она стерла с рук несуществующую пыль и собралась покинуть камеру. Но прежде позволила себе задержаться на несколько секунд возле своего молчаливого собеседника.

— Твой последний ученик допустил промах: Винсент Клариссо не смог довести до конца твой план, поскольку девочка под номером шесть все еще жива… А это значит, что и ты потерпел крах.

Мила проследила за его реакцией, и на мгновение ей показалось, как что-то промелькнуло в его лице, остававшемся все это время совершенно безразличным.

— Увидимся на свободе.

Девушка протянула мужчине руку. Он застыл от удивления, словно это было для него полной неожиданностью. Заключенный RK-357/9 сначала долго смотрел на Милу, потом вяло протянул свою руку и пожал ее. Касаясь этих мягких на ощупь ладоней, она почувствовала отвращение.

Рука мужчины выскользнула из руки Милы.

Она повернулась к нему спиной и направилась к железной двери. Девушка стукнула три раза и стала ждать, ощущая на себе его долгий взгляд, остановившийся где-то на уровне ее лопаток. Кто-то снаружи начал поворачивать ключ в замке. Но прежде, чем дверь успела открыться, заключенный RK-357/9 впервые за все время произнес:

— Сука.

Мила в недоумении посмотрела на него. Заключенный принялся скрупулезно натирать тряпкой следующую тарелку.

Как только Мила вышла из камеры, железная дверь захлопнулась за ее спиной, и ей навстречу вышел начальник тюрьмы. Рядом с ним был Крепп.

— Ну что… получилось?

Мила кивнула. Она протянула ему руку, которой сжимала ладонь заключенного. Эксперт-криминалист, вооружившись пинцетом, осторожно снял с ее поверхности тонкий прозрачный налет, в котором содержались клетки эпидермиса заключенного. Чтобы сохранить их, Крепп тут же поместил их в емкость со щелочным раствором.

— А теперь мы посмотрим, кто из нас сука.

5 сентября

По небу плыли одинокие облака, своей белизной только подчеркивавшие его необыкновенную синеву. Все вместе они непременно затмили бы солнце, однако ветер уносил их прочь.

Это время года слишком затянулось: на смену зиме сразу пришло лето. Было нестерпимо жарко.

Мила ехала в своей машине, открыв настежь оба окна, и наслаждалась легким ветерком, ласкавшим ее волосы. Они заметно подросли, но это были далеко не все изменения, произошедшие с девушкой за последнее время. Прежде всего они коснулись одежды Милы. Она распрощалась с джинсами и теперь носила цветастую юбку.

На соседнем сиденье лежала коробка с большим красным бантом. Мила недолго думая выбрала именно этот подарок: отныне она все делала, полагаясь исключительно на собственную интуицию.

Она открыла для себя, насколько насыщенной, оказывается, может быть непредсказуемость существования.

Этот новый порядок вещей пришелся Миле по вкусу. Проблема теперь заключалась в неуравновешенности ее эмоционального состояния. Иногда она неожиданно замолкала в самый разгар беседы или, не успев закончить какое-нибудь дело, безо всякой на то причины вдруг начинала плакать. В этот момент ею овладевала странная и приятная ностальгия.

Очень долго она задавалась вопросом, откуда берутся эти эмоции, регулярно, то в виде волн, то в виде спазмов, переполнявшие ее.

Теперь она знала ответ. Но как бы то ни было, она все равно не желала знать пол будущего ребенка.

Девочка.

Отныне Мила старалась не вспоминать про ту историю и даже забыть о ней. У нее появились иные приоритеты. Именно чувство голода, часто и довольно неожиданно настигавшее ее, подарило немного женственности ее формам. Затем внезапная и срочная необходимость мочиться. И наконец, эти маленькие толчки в животе, которые она начала ощущать совсем недавно.

Благодаря им Мила училась смотреть только вперед.

И все же изредка ее сознание неумолимо погружалось в воспоминания о прошедших событиях.

Заключенный RK-357/9 покинул тюрьму в один из мартовских дней, так и оставшись безымянным.

Однако фокус Милы удался.

Крепп выделил ДНК из эпителиальных клеток и тут же разместил полученные результаты во всех банках данных. Их сравнивали с уже имевшимся, но не опознанным до сих пор органическим материалом, из-за которого расследование некоторых преступлений продолжало оставаться в подвешенном состоянии.

Однако это не прояснило ситуацию.

«Возможно, что мы не до конца раскрыли его замысел», — думала Мила. Она очень боялась, что это предположение может подтвердиться.

После того как человек без имени вышел на свободу, полицейские поначалу еще держали его в поле зрения. Он проживал в квартире, предоставленной ему органами социальной опеки, и по иронии судьбы работал уборщиком в одном универмаге. Никакой иной информации, за исключением уже известных фактов о нем, так и не появилось. Со временем полицейский надзор за ним стал ослабевать. Полицейское начальство больше не собиралось оплачивать сверхурочные своим подчиненным, а патрулирование добровольцами продлилось всего несколько недель. В конце концов все тихо сошло на нет.

Мила некоторое время еще присматривала за ним, но потом и для нее это занятие стало утомительным. Узнав о своей беременности, она почти совсем перестала к нему наведываться.

А в один из майских дней этот человек и вовсе пропал.

Он бесследно исчез, и невозможно было даже предположить, куда он направился на этот раз. Мила поначалу очень разозлилась, а потом и она почувствовала необычайное облегчение.