Заговор - Александр Мокроусов

нашего был. Я знаю, что ты так не думаешь, но все же скажу вслух. Это не признание моей некомпетентности. Это и есть профессионализм, за который ты мне платишь, уметь трезво оценивать свои возможности.

Через час я сидел в беседке на берегу реки Кубань. На столе громоздились блокноты, ручки, планшеты, телефоны, кофейные чашки, пепельницы. За столом, кроме меня и Дзантиева, сидели еще четыре человека. Все в тяжелых ботинках, синих джинсах, белых рубашках и дорогих пиджаках. Все под шестьдесят лет, все как будто клиенты одного парикмахера, с ежиком коротких седых волос. Все — сотрудники ФСБ. Три генерал-лейтенанта и полковник, хозяин дачи, мой куратор, отчаянно потеющий и постоянно протирающий лоб белым платком. Я впервые общался с тремя генералами. Двое, заместитель директора ФСБ и руководитель отдела по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом прилетели из Москвы. Третьим генералом был руководитель УФСБ по Краснодарскому краю.

В который раз я подробно, практически поминутно рассказывал свою историю. С раннего утра четверга, 6 апреля, по утро сегодняшнего дня, 12 апреля. Сначала меня просили рассказывать только сухие факты. Затем с комментариями. Выводы. Предположения. Задавался миллион уточняющих вопросов. От номера машины девятки, в которой к мемориальной арке подъехал террорист, до описания людей, ужинавших в доме Титова в первый вечер.

С дачи куратора мы с Дзантиевым уехали только в районе шести часов вечера. Предварительно мы подписали целую стопку бумаг о неразглашении, подписки о невыезде и еще сотню различных формуляров и бланков.

Я лежал в своем доме, на своей постели и думал. Скоро мой 37-й день рождения. Я счастлив. У меня есть все, о чем можно мечтать. И мне совершенно не скучно.

Послесловие

Разумеется, никто не ставил меня в курс о ходе расследования. Регулярно меня посещали следователи или я приезжал в здание УФСБ по Краснодарскому краю на улицу Мира, или в их центральный офис на Лубянке в Москве. В какой-то момент я уже сам предупредил моих интервьюеров, что от такого количества повторений одной и той же истории я невольно начинаю украшать ее выдуманными подробностями.

Из тех обрывков информации, которая доходила до меня, я узнал, что первым дал откровенные признательные показания ни кто-нибудь, а Антон Зимин, Зима. Именно с его показаний началось распутывание клубка и строительство доказательной базы.

Постепенно, из обрывков фраз, из задаваемых мне вопросов и, разумеется, из собранных Русланом Дзантиевым данных я смог, более-менее точно, воссоздать роли, которые играли во всем этом действии мои вольные и невольные знакомые.

Разумеется, первый вопрос, который интересовал меня скорее даже с эмоциональной точки зрения, это предательство Сергея Давыдова. Рядом со мной не просто комфортно работать, я адекватный и мудрый руководитель, но работая со мной люди становятся богаче. Намного богаче. Помимо, откровенно говоря, не маленьких зарплат, я регулярно поощряю сотрудников за экстраординарные достижения. За просто хорошую работу в «Максиме» платят оклад. За подвиги платят премии. И это очень большие премии. Давыдов за несколько лет работы моим ассистентом стал обеспеченным человеком. А еще я знаю, что с нематериальной мотивацией у него тоже все было хорошо. Он был близок к верхушке ГК Максим, а это намного круче, чем быть каким-нибудь ген директором местного ООО. Так ради чего же он меня предал? Если честно, я надеялся, что это история про шантаж или захват заложников. В крайнем случае пытки. Или наркотическую зависимость. Но все оказалось проще. И сложнее. Любовь. Сергей влюбился. И, как несложно догадаться, объектом страсти стала Ирина Николаевна, искусно сыгравшая перед ним роль простушки-медсестры из детской больницы. Как выяснилось, полицейские из кафе «Ветерок» упоминали дело Ирины и называли ее Мата Хари не просто так. Не зря Григорий служил в органах. Он очень хорошо знал перспективность «медовой ловушки». И сама Ирина была к этой роли не просто готова, она получала истинное удовольствие «окучивая» очередного, нужного Титову, мужчину, влюбляя его в себя, полностью подчиняя и передавая своему хозяину. Если шарма и обаяния Ирины не хватало, на помощь приходили волшебные порошки ее деда. Ведь если мужчина в присутствии женщины испытывает прилив сил, хорошего настроения, радости и веселья, то ради счастья быть вместе с такой женщиной он все отдаст. На удочку Ирины Николаевны попадались министры, генералы, политики и бизнесмены. Что уж говорить о Сергее Давыдове, умном, но в целом все же не блестящем человеке.

Вторым загадочным для меня моментом являлось убийство полицейских в «Ветерке». Причем, если убийство моих визави, серого и синего костюмов, я еще как-то мог бы вписать в кривую логику Титова и товарищей, то появление двух новых персонажей ну никак не входило в мое понимание картины. С разъяснением этого вопроса помогли показания Зимы. Руслану Дзантиеву удалось получить доступ к нескольким листам опроса титовского помощника и он пересказал мне суть.

По плану, Ирина Николаевна должна была познакомиться со мной в кафе, сойтись на почве музыки, обменяться телефонами. Потом мы с ней «случайно» встретились бы где-нибудь. Для меня она должна была представиться молодой ученой-медиком, внучкой и наследницей профессора с мировым именем. По расчетам титовских аналитиков такой типаж должен был меня привлечь. Но на каком-то этапе проекта Шарлотта Корде его отголоски уловил губернатор Краснодарского края. Его люди увидели круги на воде, которые естественно расходились от действий заговорщиков. Не понимая, куда брошен камень и что такое вообще этот камень, тем не менее люди губернатора начали копать, и в первую очередь они увидели одно лицо, объединяющее многие влиятельные региональные фигуры, так или иначе резко сменившие свое поведение. Это и была Ирина Николаевна. Не понимая, вернее не видя реального масштаба заговора, губернатор не привлекал к работе федеральные силы, ограничившись местным МВД. Так и оказались в кафе мои знакомые синий и серый пиджаки. Дальнейшее было, как я и предполагал, их собственной импровизацией. Людям надоело быть внизу, вот они и проявили инициативу. Они подумали, что вышли на крупную рыбу, т. е. на меня, и решили меня тут же на месте расколоть, чтобы выдать руководству уже готовые для наградного материала данные.

Но все пошло так, как пошло. Как только Ирина вышла из обувной мастерской она, по телефону какого-то прохожего, связалась с Титовым. Через пять минут казаки эвакуировали из «Ветерка» двоих полицейских. А еще через час Титову пришла на ум идея, как еще больше привязать меня к заговору. Уж не знаю, по каким причинам, но реальных ментов, с которыми я общался в кафе, заменили на других,