На волнах оригами. Музыкальный приворот - Анна Джейн

– Чтобы хорошо смотреться в коротких юбках, вам потребуется сделать эпиляцию и надеть колготки или чулки, – просветила его Ирина. Подобные перспективы молодого человека не обрадовали, и он поморщился. – Но если нужно, я могу принести чудесные модели…

– Не стоит, – отказался Кирилл. – Нет времени на все эти ваши женские штучки. Мне нужна обувь и верхняя одежда.

Их Кириллу подобрали довольно быстро: укороченную кожаную курточку, рукава которой оказались короткими, и их прошлось подтягивать, собирая складками, дабы парень не выглядел совсем уж комично, и черные закрытые туфли на небольшом каблуке, которые оказались Кириллу малы, но выбирать ему не приходилось.

Кроме того, он приобрел широкополую шляпу – в тон обуви и курточке, сумку, а также гремящие браслеты и безвкусные длинные серьги – уши у Кирилла оказались проколотыми.

Волосами он тоже обзавелся – длинными светлыми и блестящими. Парик привезли ему из интернет-магазина, в котором он час назад сделал заказ. Кроме того, Кирилл стал обладателем солнцезащитных, во все лицо, очков и алой помады.

Из бутика нас провожали едва ли не со слезами на глазах. Как на войну. Кирилл успел сродниться с Ириной и остальными консультантами настолько, что они даже улыбались ему искренне и зазывали прийти к ним вновь. А когда мы уходили, я краем уха случайно услышала:

– Жалко, такой классный парень, а транс.

– Но ведь девушка с ним!

– Да какая она ему девушка! Просто друг!

Дальнейшее я уже не слышала – вышла следом за радостным Кириллом на улицу, темноту которой разгоняли тысячи огней.

– В отель? – внимательно посмотрела я на Кирилла, терзаемая любопытством: зачем?

Зачем он это делает с собой?

Всего лишь один вопрос и столько много домыслов.

– В отель, Катя, – улыбнулся тот, вновь демонстрируя милые мимические морщинки на щеках.

Он пошарился по мобильному Интернету, видимо, ища номера телефонов такси, и вызвал машину. Я сначала не хотела ехать, несколько опасаясь своего нового, столь экстравагантного знакомого, но Кирилл настоял на этом, пригрозив, что иначе он пойдем следом за мной хвостиком. Такая перспектива меня не устраивала, да и я уже порядком устала.

– Какая из меня получается девушка? – осведомился мой новый знакомый писклявым голосом.

– Хорошенькая, – ответила я.

Издалека и со спины Кирилл, и правда, был ничего в своей шляпке и изумрудном платье в пол. А вот лицо, фигура и походка явно выдавали в нем мужчину.

– Твой парень оценит, – случайно добавила я. Кирилл прищурился.

– Мой – кто? – спросил он.

– Парень, – растерялась я.

– Эй, Катя, ты рано записала меня на корабль под радужным флагом, – возмутился Кирилл.

– Правда? – удивилась я.

– Еще бы! Мне нравились, нравятся и будут нравиться девушки! Спасибо, что разделила со мной этот кошмарный миг, – покаянно сказал Кирилл.

– А разве тебе не нравится переодеваться в женщин? – удивилась вновь я.

– К сожалению, хотя, нет, к радости – не нравится. Я чувствую себя омерзительно, хотя на мне нет колготок. Я их в детстве ненавидел, когда ходил в детский сад. А мама заставляла их натягивать, – поделился он трагическим воспоминанием. – А этот бюстгальтер? Знаешь, как мешается?

– Подозреваю, – тронула улыбка мои губы.

– А каблуки? Полный мрак. Хорошо, что не шпильки, – продолжал ворчать Кирилл, то и дело поправляя что-то в своей одежде.

И на этом наш разговор оборвался – приехал автомобиль, а я решила про себя, что этот Кирилл – просто фрик. Но, кажется, человек неплохой, обаятельный и веселый. А еще – без комплексов.

Едва мы очутились в машине, вдвоем усевшись на заднее сиденье, как мой телефон зазвонил.

– Что с самолетом, Антон? – вместо приветствия тотчас сказала я, ожидая этого звонка. В моем голосе была надежда.

– Они так и не выпускают рейсы, – услышала я голос Тропинина, злой и печальный одновременно.

Если бы все было нормально, он давно бы был в Москве и улетел завтра утром!

Я тяжело вздохнула, коснувшись ладонью лба. Кирилл заинтересованно смотрел на меня, и отчего-то мне захотелось, чтобы он ничего не слышал – так пристально было его внимание и так горели карие глаза. А на него, в свою очередь, посматривал водитель, почуявший неладное, однако он молча крутил баранку.

– Что будешь делать? – тихо спросила я. Веселье с Кириллом было лишь анестезией, не давшей окончательно пасть духом.

– Вообще я бы хотел убивать, потому что мне плевать, какая погода, – отрывисто отозвался Антон. – Но, скорее всего, придется возвращаться обратно. Если самолеты пустят завтра, уже не будет смысла лететь в Москву. Завтра вечером я должен быть в Берлине.

– А сегодня их не пустят? – робко поинтересовалась я.

– Исключено. Погода только ухудшилась. Видимость плохая.

– Я тебя так ждала, – тихо и даже как-то жалобно, хотя и не хотела этого, произнесла я.

– А я не ждал? Наверное, не судьба, – как-то горько усмехнулся Тропинин. Кажется, он переживал.

– Какая еще не судьба? Не говори глупости, Антош, – отчего-то я разозлилась.

Я смотрела на все эти блестящие, утопающие в искрах витрин улицы и злилась. Отчего вон та пара на тротуаре может видеть друг друга каждый день, и вон та, и та – тоже, а мы – нет? Несправедливо.

Ох, какие мы важные, о несправедливости заговорили! А о мировом неравенстве мы еще не печемся?

– Меня словно не пустили к тебе, тебе так не кажется? – спросил Антон, то ли смеясь, то ли действительно так считая.

– Кто? – спросила я. – Если только твоя Алина не подстроила все это. Она же ведьма.

Вышла эта фраза несколько саркастично.

– Не говори о ней, – мягко попросил меня Антон. – Я же просил.

– Извини, – спохватилась я и повернулась. Кирилл продолжал смотреть на меня с каким-то странным интересом. – Просто я так ждала этого.

– Что может быть хуже несбыточных ожиданий? – усмехнулся Тропинин. – Сейчас мне придется уехать. Но в ноябре у меня будет несколько свободных дней. И я приеду. К тебе, – добавил он.

– Я буду ждать, – вздохнула я.

– Тебе нравится там? – спросил на прощание меня парень, хотя почти обо всем, что происходило со мной в столице, я ему рассказывала – за исключением событий, связанных с Кириллом, разумеется. – Все хорошо?

– Все хорошо, – вздохнула я. – А ты не попади под дождь. Заболеешь.

– Я не болею из-за воды, – отвечал Антон, у которого с ней действительно были хорошие взаимоотношения. Он любил воду, а она – его, чувствуя с ним родство.