Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

для "небелых" в новом конституционном устройстве. Этот вопрос был решен на референдуме 1983 года по вопросу о том, что в стране должны остаться только белые. Задолго до этого он расколол фракцию Национальной партии и послужил катализатором для отсоединения Треурнихта. Президентский совет - многорасовый орган, состоящий из белых, индийцев и цветных, который в 1981 году заменил Сенат, - предложил провести соответствующее разделение власти между тремя расовыми группами (исключая африканцев) при условии, что белые сохранят общий контроль. Это должно было произойти в форме трехпалатного парламента, в котором каждая из трех групп имела бы свою палату с полномочиями по "своим делам". Для беспокойного Тюрнихта, упрямого идеолога, вся идея разделения власти была красной тряпкой. Он считал, что Бота руководит своим кабинетом, как прог. Треурнихт начал неуклюжую атаку на хуфлейера (верховного лидера). Братская вражда оказалась непримиримой. Бота увидел в этом возможность избавиться от непокорного догматика. Он выдвинул ультиматум. В результате 20 марта 1982 года Тюрнихт и еще 18 членов парламента от националистов вышли из партии и образовали Консервативную партию.

Во многих отношениях раскол внутри африканерства должен был укрепить позиции Боты; вместо этого за оставшееся время его имперского президентства (в 1983 году функции премьер-министра были подчинены должности государственного президента) "тотальная стратегия" Боты распуталась. В какой-то степени ее развалили его собственные недостатки в руководстве: непостоянный авторитарный человек, страдающий от комплекса преследования, Бота постоянно переключался с репрессий на реформы. Но его конституционные предложения также усугубили кризис государственной легитимности. За пределами законодательного органа, на гражданской площади, они подтолкнули противников апартеида к активизации борьбы. Газета Rand Daily Mail отметила, что "черные организации, выступающие против апартеида, как феникс, поднимаются снова".¹⁰⁹ 29 августа 1983 года появилась самая влиятельная из них - Объединенный демократический фронт (ОДФ). Хотя попытки Боты провести конституционную реформу были встречены большинством чернокожих с презрением, они привели к поляризации НФП и белого делового сообщества. Слэбберт разглядел реформаторскую оболочку - правительство "продавало шипение, а не бифштекс", утверждал он - и возглавил оппозицию своей партии этой схеме.¹¹⁰ Плебисцит был ориентирован на белых избирателей: "Поддерживаете ли вы реализацию Закона о Конституции Южно-Африканской Республики, одобренного парламентом?". Гарри Шварц считал, что голосование "нет" на референдуме 2 ноября 1983 года выставит прогов реакционерами и запутает избирателей. Он был одним из нескольких партийных деятелей, которые сочли аргументы в пользу голосования "за" соблазнительными, хотя и не всегда убедительными.

Фаланга англоязычной прессы согласилась с ним. По словам Майкла Спайсера, правой руки Гэвина Релли по связям с общественностью (а позже председателя совета директоров Anglo American South Africa), Релли приветствовал трехпалатный парламент как "путевую станцию", которая сделает дальнейшие политические изменения "неизбежными".¹¹¹ На встрече, организованной Оппенгеймером и проведенной Слаббертом во время кампании по проведению референдума, среди присутствующих бизнесменов аргументы Слабберта не вызвали особого энтузиазма. Крис Сондерс, председатель совета директоров компании "Тонгаат Хулетт", поддержал голосование "за" и публично дал ему большой палец вверх.¹¹² Некоторые англоязычные идейные лидеры и горстка собственных панджандров "Англо" были склонны испортить свои бюллетени. За десять дней до референдума Гр "Бозз" Боззоли (бывший вице-канцлер Витса), Питер Гуш (тогдашний глава золотого подразделения Anglo), Ян Стейн и Денис Бекетт (редактор журнала Frontline, который HFO дважды выручала из финансовых затруднений) ужинали в Брентхерсте. Бекетт настаивал на том, чтобы голос был испорчен, и к концу встречи Гуш и Стин склонились на его сторону. Мы наблюдали, как Гарри приблизился на дюйм, а затем закрыл тему, заявив, что теперь он не сможет отвернуться от прогов... Кого-то ты побеждаешь, а кого-то - проигрываешь", - позже пожал плечами Бекетт.¹¹³

Конституционные реформы Боты были явной уловкой для закрепления контроля белых. Трехпалатный парламент, пропитанный традицией "разделяй и властвуй", был упражнением в кооптивном доминировании. Приглашенный во второй раз выступить перед Ассоциацией внешней политики в 1984 году, Оппенгеймер объяснил американской аудитории причины своего голосования "против": "Мои причины заключались в том, что, во-первых, я опасался, что это может оказаться неисполнимым, а во-вторых... я думал, что введение разделения власти с цветными и индийцами без... черных неизбежно приведет к усилению межрасовой горечи и напряженности"¹¹⁴. По мере усиления народного сопротивления апартеиду прогнозы ХФО оказались вполне обоснованными. Насилие вспыхивало на протяжении всего десятилетия; городские восстания 1984-1986 годов заставили Боту ввести частичное чрезвычайное положение в 1985 году, а в следующем году он продлил его на всю страну. Бота сидел верхом на тигре и, очевидно, не знал, как его сбросить. Но, по крайней мере, теперь была открыта линия связи; Оппенгеймер попытается уговорить этого воинственного зануду спуститься вниз.

 

HFO на пенсии: Общественная и частная сферы

 

Выйдя на пенсию и отойдя от политики, Оппенгеймер продолжал участвовать в общественной жизни. Будучи ректором Кейптаунского университета (UCT), он продолжал ежегодно награждать выпускников; а в бурные 1980-е годы, когда либеральные кампусы стали очагом активизма против апартеида, HFO усердно служил университету как здравомыслящий и трезвомыслящий руководитель. В 1979 году UCT исполнилось 150 лет. Оппенгеймер сделал личное пожертвование в размере 150 000 рандов, которые пошли на программу академической поддержки, ориентированную на чернокожих студентов. В последующие годы он подкреплял финансовую помощь моральной поддержкой "проректора по учебной работе" Стюарта Сондерса.¹¹⁵ Вместе они выступали против законопроекта о внесении поправок в закон об университетах. Этот закон, принятый в 1983 году, заменял систему разрешений для чернокожих студентов режимом квот, устанавливаемых министерством. Оппенгеймер также помог Сондерсу получить дополнительное жилье для студентов. Щедрое пожертвование от HFO позволило университету создать новое нерасовое общежитие Woolsack.

 

Доктор Стюарт Сондерс вручает HFO почетную степень (доктор литературы) в Кейптаунском университете, 1985 год. (Библиотека Брентхерста)

Оппенгеймер прислушался к либеральному призыву к действию по нескольким направлениям - в своей поддержке прогов, "открытых" университетов и более широких филантропических целей, - но как барон прессы, обладающий властью поддерживать пламя либерализма в печати, он проявлял излишнюю осторожность. HFO всегда утверждал, что не вмешивается в управленческие и редакционные решения, которые касаются его газет. Не все журналисты были в этом убеждены. Однажды, на встрече Молодых прогрессистов в начале 1980-х годов, Оппенгеймер поднял руку в поддержку резолюции, призывающей правительство освободить политических заключенных. Журналист из Sunday Times Джон Матисонн сразу понял, что наткнулся на сенсацию. Но его редактор, Тертиус Мибург, пропустил эту историю. Я и [редактор новостей Стив] Малхолланд, - писал Матисонн, - поняли, что Майбург фактически позвонил, чтобы предложить Оппенгеймеру наложить вето". ¹¹⁶ Подтвердить это утверждение невозможно, но если Оппенгеймер сам виноват в том, что вмешался, то