Долина лошадей - Джин М. Ауэл

– Кто же ты, Эйла? Как ты здесь оказалась? Как тебе удается справляться со всем, что ты делаешь, если ты не умеешь разговаривать? Для меня ты – загадка, и, видимо, мне придется научить тебя разговаривать, чтобы разгадать ее.

Она присела на меховую шкуру рядом с ним, с волнением ожидая ответа и по-прежнему держа в руке чашку. Она боялась, что он позабудет о том слове, про которое она спросила, если будет долго говорить о чем-то, и с нетерпением еще раз указала на чашку.

– Какое слово ты хочешь узнать, «пить» или «чашка»? Впрочем, пожалуй, это не имеет значения.

Прикоснувшись к сосуду, который она держала, Джондалар сказал:

– Чашка.

– Ашка, – проговорила она и радостно улыбнулась.

Джондалар решил и дальше действовать в том же духе. Он взял оставленный Эйлой возле его постели бурдюк и налил воды в чашку.

– Вода, – сказал он.

– Ада.

– Попробуй еще раз, – ободряющим тоном сказал он и повторил: – Вода.

– Аа-да.

Джондалар кивнул, затем поднес чашку к губам и сделал глоток.

– Пить, – сказал он, – пить воду.

– Пить, – вполне четко произнесла Эйла, хотя первый из звуков дался ей с некоторым трудом. – Пить оду.

– Эйла, я больше не могу сидеть в пещере. Ты только посмотри, какое там солнышко! Я точно знаю, что уже могу понемногу передвигаться. Мне так хочется выглянуть наружу.

Эйла поняла не все из слов, произнесенных Джондаларом, но догадалась, на что он жалуется, и прониклась сочувствием к нему.

– Узелки, – сказала она и прикоснулась к одному из них. – Снять узелки. Завтра смотри нога.

Джондалар засиял, как будто одержал крупную победу.

– Ты снимешь узелки, и завтра я смогу выйти из пещеры.

Несмотря на то что Эйле было трудно выражать свои мысли, она не сочла возможным дать обещание, не зная, сможет ли она его исполнить.

– Смотри, – повторила она погромче. – Эйла смотри нога. – Она напряглась, стремясь подобрать какие-то из слов, имевшихся у нее в запасе. – Нога не… заросла, Дон-да-ла не выйти.

Джондалар снова заулыбался. Он намеренно слегка исказил смысл ее фразы в надежде, что Эйла не станет с ним спорить, но ему понравилось, что она не поддалась на уловку и настояла на своем. Возможно, ему не удастся завтра выйти из пещеры, но все это означает, что она в скором времени овладеет необходимыми для речи навыками.

Джондалар задался целью помочь ей в этом и радовался ее успехам, хотя дело не всегда шло гладко. Его заинтриговали особенности, которые он в ней обнаружил: казалось, она обладает способностью запоминать слова, услышав их один-единственный раз, и ей с поразительной скоростью удалось овладеть весьма обширным лексиконом. Он провел с ней почти целый день, поочередно называя любой из предметов, который попадался кому-либо из них на глаза, а затем она повторила каждое из слов, ни разу не ошибившись в его значении. Самым трудным для нее оказалось произношение. Она старалась изо всех сил, но ей никак не удавалось воспроизвести некоторые из звуков.

Впрочем, ему нравилась ее манера говорить. Тембр ее довольно-таки низкого голоса казался ему приятным, а необычный акцент придавал изюминку ее речи. Он решил до поры до времени не обращать внимания на ошибки, это можно будет исправить попозже. Она столкнулась с немалыми препятствиями, когда он перестал ограничиваться словами, обозначающими конкретные предметы и действия. Проблемы возникали даже с простейшими из абстрактных понятий: ей казалось, что для обозначения каждого из тончайших оттенков цвета должно существовать отдельное слово, и никак не могла взять в толк, что темная зелень хвои и светло-зеленая окраска ивовых листьев обозначаются одним общим словом «зеленый». Когда ей удавалось осмыслить абстрактное понятие, она воспринимала это как откровение и радовалась так, словно ей удалось вспомнить о чем-то давным-давно позабытом.

Однажды он с похвалой отозвался о ее феноменальной памяти, но она с трудом поняла, что он имеет в виду, и так и не поверила ему.

– Нет, Дон-да-ла. Эйла плохо помнить. Эйла старалась, маленькая Эйла хотеть хорошая память. Но никак. Старалась, старалась, все время старалась.

Джондалар, который завидовал ее памяти, старательности и упорству, покачал головой. Он знал, что Эйла с каждым днем стремительно продвигается к цели, хотя она никогда не бывала довольна своими достижениями. Однако чем шире становились их возможности общения, тем загадочнее казалась ему эта женщина. Чем больше он узнавал о ней, тем стремительнее возникали все новые и новые вопросы, на которые ему не терпелось получить ответ. В некоторых областях она проявляла невероятную осведомленность и искушенность, а в некоторых – полнейшее неведение и наивность, и он никогда не знал наверняка, чего от нее ожидать. В ряде случаев – например, при разведении огня – она использовала крайне действенные приемы, с которыми он нигде прежде не сталкивался, а порой ее методы оказывались на удивление отсталыми.

Впрочем, ее способность позаботиться о себе не вызывала у него ни малейших сомнений, хотя он так и не выяснил, где же находятся ее соплеменники. «Обо мне она тоже неплохо позаботилась», – подумал он, когда Эйла убрала шкуры, под которыми он лежал, чтобы осмотреть пораненную ногу.

Эйла заранее приготовила настой, обладающий противовоспалительным действием. Теперь ей предстояло отрезать узелки на жилках, которыми скреплены края раны. Ее не пугала мысль о том, как бы рана не открылась – судя по всему, заживление шло успешно, – но ей ни разу не приходилось делать ничего подобного, и ее охватила неуверенность. На протяжении нескольких дней она все думала о том, что пора бы уже убрать узелки, но решилась на это, лишь когда Джондалар пожаловался на то, что ему надоело все время лежать без движения.

Молодая женщина склонилась над ним и внимательно осмотрела ногу, а затем осторожно дернула за кончик в одном из узелков. Жилка срослась с кожей и потянула ее за собой. Эйле показалось, что она напрасно так долго тянула время, но думать об этом было уже поздно. Она взяла самый острый из своих ножей, который еще ни разу ни для чего не использовала, и, зажав узелок между пальцами, перерезала жилку как можно ближе к узелку. Подергав за него несколько раз, она обнаружила, что вытащить его будет нелегко. В конце концов она ухватилась за него зубами и, резко дернув головой, сняла его.

Лицо Джондалара скривилось от боли. «Конечно, ощущение не из приятных, – подумала Эйла, – зато все на месте. Только маленькая струйка крови – я слегка повредила кожу, но мышца срослась, и внутренние ткани тоже. Ради такого можно и потерпеть». Она постаралась как можно ловчее снять узелки, чтобы поскорее закончить. Всякий раз, когда она вытаскивала один из них, Джондалар стискивал зубы и сжимал кулаки, чтобы не закричать. Затем оба склонились над ногой, чтобы оценить результаты.