Долина лошадей - Джин М. Ауэл

Он тут же просиял. Такой широкой улыбки Эйла не видела еще ни разу в жизни. Джондалар обрадовался, как мальчишка, который отправляется на Летний Сход после долгой зимы.

– Ну хорошо, женщина, тогда пошли! – Он откинул шкуры, намереваясь тут же подняться на ноги и выйти на прогулку.

Его ребяческая непосредственность понравилась Эйле. Она улыбнулась, но затем непререкаемым тоном проговорила:

– Дон-да-ла есть еду.

Для того чтобы разогреть приготовленную накануне вечером еду и заварить чай, потребовалось совсем немного времени. Эйла принесла Уинни зерна и ненадолго задержалась, чтобы почистить скребницей кобылку и ее жеребенка. Джондалар сидел, глядя на нее. Ему и прежде случалось наблюдать за ней, но только теперь он заметил, что она издает звуки, весьма похожие на конское ржание, помимо других, гортанных и отрывистых. Движения ее рук и жесты ничего для него не значили – он не знал, что они являются неотъемлемой частью языка, на котором она объяснялась с лошадью, и не замечал их, – но он догадался, что Эйла каким-то непостижимым для него образом разговаривает с лошадью. У него также создалось впечатление, что кобылка ее понимает.

Видя, как Эйла ухаживает за Уинни и ее жеребенком, Джондалар задумался над вопросом: какое удивительное колдовство позволило ей обворожить животных? Затем он подумал: «Похоже, ее чары подействовали и на меня». Впрочем, когда Эйла подвела к нему кобылу с жеребенком, он удивился и обрадовался. Никогда прежде ему не удавалось погладить живую лошадь или оказаться рядом с маленьким мохнатым жеребенком. Его поразило то, что они не испытывали перед ним ни малейшего страха. После того как Джондалар осторожно погладил жеребенка, тот потянулся к нему, и он принялся ласкать и почесывать малыша, безошибочно отыскивая самые чувствительные места.

Джондалар вспомнил, что так и не сказал Эйле, какое слово служит для обозначения этого животного, и, указав на Уинни, проговорил:

– Лошадь.

Эйла покачала головой. У Уинни есть имя, состоящее из звуков точно так же, как и ее собственное.

– Нет, – сказала она, – Уинни.

Произнесенные ею звуки не показались Джондалару похожими на имя. Они точь-в-точь походили на конское ржание. Джондалар изумился. Эта женщина не способна говорить на языке людей, но может разговаривать с лошадьми. Разговаривать с лошадьми? Столь удивительный дар поверг его в трепет.

Эйла неправильно истолковала его изумленный взгляд, она решила, что Джондалар ничего не понял. Пытаясь втолковать ему, о чем идет речь, она приложила руку к груди и сказала: «Эйла». Затем, указав на него, она сказала: «Джондалар», а потом махнула рукой, указывая на кобылку, и снова издала звук, похожий на негромкое ржание.

– Это имя кобылки? Эйла, я не способен издавать такие звуки. Я не умею разговаривать с лошадьми.

Эйла терпеливо повторила объяснения, и Джондалар наконец решился сделать попытку, но ему удалось лишь выговорить слово, отдаленно напоминавшее конское ржание. Эйла осталась вполне этим довольна и повела лошадей на место. «Он учит меня словам, Уинни. Я выучу все его слова, но нужно же было объяснить ему, как тебя зовут. Надо будет придумать имя и для твоего жеребенка… Как ты думаешь, он не согласится дать имя твоему малышу?»

Джондалару доводилось слышать рассказы о том, что некоторые из Зеландонии наделены способностью приманивать животных и тем самым помогать охотникам. Кое-кто из охотников умел подражать голосам животных, и они пользовались этим, чтобы подобраться поближе к добыче. Но он никогда не слыхивал о людях, которые могли бы разговаривать с животными или жить вместе с ними. Благодаря Эйле он увидел собственными глазами, как дикая кобылица произвела на свет жеребенка, и она даже позволила ему погладить малыша. Внезапно он до конца осознал, чего удалось добиться этой женщине, и преисполнился восхищения, в котором присутствовала толика страха. Кто она такая? Какими еще сверхъестественными способностями она наделена? А ведь когда она вот так, улыбаясь, движется навстречу тебе, можно подумать, что это просто обыкновенная женщина. Обыкновенная женщина, которая запросто разговаривает с лошадьми, а с людьми разговаривать не может.

– Дон-да-ла выходить?

Он чуть не позабыл об этом. Лицо его радостно просияло, и не успела она подойти к нему, как он уже попытался встать. Прилив энтузиазма тут же пошел на убыль. Он сильно ослаб, каждое движение причиняло боль. У него закружилась голова, его слегка затошнило, но вскоре это прошло. Эйла увидела, как радостная улыбка на его лице сменилась гримасой боли, как сильно он побледнел.

– Похоже, мне требуется помощь, – сказал он с искренней, но слегка напряженной улыбкой.

– Эйла помощь, – сказала она, протянув ему руку и подставив плечо так, чтобы он смог на него опереться. Поначалу Джондалару показалось, что такая тяжесть окажется слишком велика для нее, но затем он понял, что она вполне с ней справится и сумеет помочь ему подняться.

Когда он наконец выпрямился и застыл, стоя на здоровой ноге и опираясь на сооруженную ею полку для сушки, Эйла повернулась к нему и широко раскрыла рот от изумления. Оказалось, что она чуть-чуть не достает макушкой ему до подбородка. Она заметила, что тело у него длиннее, чем у мужчин из Клана, но ей не удалось представить себе, насколько он высок, и сравнить его рост со своим. Ей еще ни разу не доводилось встречать таких рослых людей.

Лишь в далеком детстве ей случалось смотреть на окружающих снизу вверх. Она переросла всех в Клане, в том числе и мужчин, задолго до того, как стала женщиной. Она всегда была большой и уродливой, долговязой, бледной и плосколицей. Никто из мужчин не находил ее привлекательной, и они продолжали избегать ее даже после того, как ее могущественный тотем потерпел поражение, хотя каждому из них было бы лестно думать, что его тотем возобладал над ее Пещерным Львом и заставил ее забеременеть. Ничего не изменилось и потом, хотя они знали, что судьба ее ребенка окажется несчастливой, если она не сможет найти себе пару до его рождения. И Дарку не повезло. Они сказали, что он урод, и хотели лишить его жизни, но потом Бран все-таки принял его в члены Клана. Ее сыну удалось возобладать над несчастливой судьбой. Он как-нибудь переживет и потерю матери. И он тоже вырастет высоким – она поняла это еще до того, как ее изгнали, – но не таким высоким, как Джондалар.

Рядом с этим мужчиной она почувствовала себя коротышкой. Когда она впервые увидела его, он показался ей молодым, чуть ли не юным, и потому она решила, что он невысок. Впрочем, теперь он выглядел старше, чем раньше. Вскинув голову, она посмотрела на него. Угол зрения изменился, и она заметила, что у него отрастает борода. Она не знала, почему его подбородок был совсем гладким, когда они впервые встретились, но, увидев, что теперь он зарос жесткими золотистыми волосами, поняла, что перед ней отнюдь не мальчик, а мужчина – высокий, сильный мужчина, давно уже достигший зрелости.

Заметив, как она изумилась, Джондалар улыбнулся, хоть и не понял, что послужило тому причиной. Эйла оказалась выше ростом, чем он думал. Его ввела в заблуждение ее осанка и манера двигаться, но теперь стало ясно, что она высокая, а ему всегда нравились высокие женщины, и он в первую очередь обращал внимание именно на них. Впрочем, на Эйлу любой обратил бы внимание, подумал он и сказал: