Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 - Карл Дениц

Весной 1944 года первые подлодки старых типов были оборудованы шноркелями, позволявшими подзаряжать батареи, оставаясь под водой, и обеспечивающими поступление воздуха в лодку. На практике это означало, что такие подводные лодки могут оставаться в подводном положении в течение всей операции. К концу мая «болезни роста» этого нового приспособления остались позади, моряки приобрели опыт обращения с ним.

Одновременно начавшееся вторжение союзников во Франции поставило командование подводного флота перед сложной проблемой. Надо ли посылать подводные лодки на мелководье Английского канала, где будут постоянно присутствовать сотни эскортных кораблей всех типов, а в воздухе постоянно находиться патрульные самолеты? Смогут ли подлодки действовать в таких условиях? Сумеют ли достичь результатов, которые оправдывали бы столь высокий риск?

Начиная с 1940 года мы не проводили никаких операций на мелководье Канала. Но появление шноркеля сделало их возможными. Конечно, субмаринам придется оставаться весь период операции в подводном положении – несколько недель, а то и больше. Смогут ли люди выдержать такую огромную физическую и моральную нагрузку? Да и можно ли будет использовать шноркель в хорошо охраняемых водах?

Прийти к какому-то выводу нам мешал тот факт, что на первом этапе получить информацию о деятельности наших подлодок в этом районе мы могли только от противника – ту, которую он сочтет необходимым придать гласности. Поскольку использование радиосвязи в создавшейся ситуации даже не обсуждалось, должно было пройти много недель, прежде чем появилась бы устная информация от капитанов подлодок, вернувшихся на базу.

Но с другой стороны, успех вторжения имел решающее значение для дальнейшего хода военных действий.

Подводная лодка оставалась единственным инструментом, который, имея на борту сравнительно небольшое количество людей, мог внести непропорционально большой вклад в войну, потопив, к примеру, судно с боеприпасами, танками или другими военными грузами, даже если при этом сама лодка погибала. Сколько солдат будет принесено в жертву, какие гигантские усилия придется предпринять, чтобы уничтожить на земле это же количество военных грузов? Я размышлял долго и напряженно, но в конце концов все равно пришел к печальному выводу: если вторжение начнется, подводные лодки должны быть там.

6 июня 1944 года оно действительно началось, и первые подлодки сразу же вышли в море и взяли курс на залив Сены. От меня они получили следующие инструкции:

«Каждое судно, принимающее участие в высадке, даже если у него на борту только горстка людей или один-единственный танк, является целью первостепенной важности и должно быть атаковано.

Следует подходить как можно ближе к противнику, невзирая на опасности из-за мелководья, минных полей и т. д.

Каждый человек и каждое орудие, уничтоженные до высадки на берег, уменьшают шансы противника на общий успех.

Каждая подводная лодка, нанесшая ущерб противнику в процессе высадки, считается выполнившей свою первоочередную задачу, даже если при этом она сама уничтожена».

Следующие недели были отмечены самыми тяжелыми боями, выпавшими на долю подводников за всю историю подводной войны. Возвращаясь на базу, капитаны докладывали о достигнутых результатах, которые вполне оправдывали продолжение операций. Правда, людям при этом доставалось сверх всякой меры – им приходилось неделями находиться под водой. Однако моральный дух подводников был, как и прежде, высок.

Мужество, стойкость подводников не могли не вызывать восхищения. Но долго так продолжаться не могло. Постоянная тревога за судьбы людей, опасение, что противник вот-вот задействует такие мощные оборонительные силы, что настаивать на продолжении операций станет верхом безответственности, заставило меня 24–26 августа отозвать все подводные лодки из района вторжения. К моему глубочайшему облегчению, поступили сообщения с пяти подлодок о том, что они возвращаются на базу, причем добившись весьма неплохих результатов.

Каковы же были результаты операций немецкого подводного флота в районе вторжения в период с 6 июля до конца августа?

В 45 операциях приняли участие поочередно 30 подводных лодок, оборудованных шноркелями. 20 подлодок было уничтожено. Мы потеряли около 1000 моряков, 238 человек удалось спасти.

Согласно информации, опубликованной англичанами, эти подлодки потопили 5 кораблей эскорта, 12 торговых судов (56 845 тонн), 4 десантных корабля (8404 тонны). Кроме того, они повредили 1 эскортный корабль, 5 торговых судов и 1 десантный корабль. Еще один корабль затонул, подорвавшись на установленной подлодками мине.

Все потопленные суда везли военные грузы. Чтобы представить себе наглядно, что это значит, следует обратиться к «Перечню инструкций», изданному во время войны американскими авиаторами.

«Если подводная лодка потопила два 6000-тонных сухогруза и один 3000-тонный танкер, она нанесла противнику следующие потери: 42 танка, 8 6-дюймовых гаубиц, 88 87,6-мм пушек, 40 40-мм пушек, 24 бронетранспортера, 50 „бренов“ или самоходных орудийных установок, 5210 тонн боеприпасов, 600 винтовок, 428 тонн снарядов для танков, 2000 тонн продовольствия и 1000 канистр бензина. Только представьте, что бы мы могли со всем этим сделать, если бы всего лишь 3 судна благополучно прибыли в порт назначения. Чтобы причинить такой же ущерб авиацией, противнику пришлось бы сделать 3000 вылетов!»

Позже я подвел итоги действий подводных лодок в районе вторжения и изложил свои мысли по этому поводу в журнале боевых действий.

«Итак, в завершившейся подводной кампании наши моряки снова показали себя с самой лучшей стороны. Подведя итоги операциям, можно отметить, что, несмотря на все сомнения и опасения, предшествовавшие решению направить наши подлодки в Канал, оно оказалось совершенно правильным. Учитывая многочисленные трудности, достигнутые результаты оказались вполне удовлетворительными, а потери хотя, безусловно, явились тяжелыми, но все-таки неприемлемыми их назвать нельзя. Операции подводного флота, конечно, не могли предотвратить высадку противника, но все-таки создали для него дополнительные трудности, а значит, в какой-то степени ослабили тяжесть удара по нашим сухопутным войскам».

В результате прорыва союзников до конца сентября все подводные лодки были переведены в Норвегию.

1 июня я отдал приказ, чтобы в Атлантику выходили только подлодки, оборудованные шноркелями. Вслед за этим командование подводного флота, проведя работы по оборудованию всех подлодок этим устройством, впервые после 1940 года направило лодки к побережью Великобритании, откуда для них были открыты неограниченные потенциальные оперативные зоны. 11 сентября 1944 года в журнале боевых действий появилась следующая запись:

«Все подлодки получили приказ действовать по собственному выбору или в восточной, или в западной части их сектора в зависимости от ситуации. Ограничения в восточной части являются временными. Командование понимает, что постоянное нахождение в подводном положении со шноркелем уже само по себе требует немалого мужества. А если к этому добавить постоянно усиливающееся противодействие противника, становится понятно, что требования, предъявляемые к командам подводников, чрезвычайно высоки.