Унесенный ветром - Николай Александрович Метельский

понимаю, идет. Вражда… это вряд ли. Одно дело — семейные дрязги, а другое — война. Ваши роды слишком долго были… — вздохнул он, — неразделимы. Не верю, что император доведет до чего-то серьезного. И верю в то, что ты не станешь раздувать конфликт.

— Семейные дрязги, да? — поморщился я. Показательный, к слову, момент. Акено плоть от плоти японской аристократии, и если он так считает, то и остальные тоже. — Как скажете, Акено-сан. Если вы готовы отдать за меня Мизуки даже в такой ситуации, я не буду отказываться.

И от очень нужных мне связей в Европе. Да, я циничная сволочь, но либо так, либо забвение.

Прояснив вопрос со свадьбой, я медленно перевел разговор в более домашнее русло. Вообще-то все, что хотел, я выяснил, но не убегать же сразу после этого. Вот и пришлось побеседовать на отвлеченные темы, благо разговор с Акено меня не напрягал. Легко с ним общаться.

После Кояма у меня не было особых дел, так что, заехав в главный офис Шидотэмору, я отправился домой. Даже со всеми навалившимися делами у меня было свободное время, которое я собирался потратить на тренировки. До вечера — саморазвитие, а потом — к Цуцуи на очередной урок фехтования. В очередной раз не могу не похвалить себя. Какой же я красавчик, что не дал уговорить себя пойти в университет.

* * *

Двадцать второго апреля у Райдона был день рождения, и я, естественно, был на него приглашен. Точнее, на прием в честь дня рождения. Тридцатого числа того же месяца, к слову, день рождения у его младшей сестры. Я к Ами хорошо отношусь, но в обычной ситуации постарался бы отмазаться от приглашения. Райдон — да, мой друг, и без веской причины обижать его не хотелось, а вот Ами другое дело. Тем не менее сейчас мне нужен любой обоснованный повод пойти на чей-нибудь прием. К другу? Отлично. К сестре друга? Сойдет. Прием у родственников жены? Нормально. А вот к каким-нибудь Отомо или Накатоми, которые тоже присылали приглашения, я идти уже не могу. Сейчас, во всяком случае. Не дай бог меня примут за обиженку, которая ходит по приемам и ноет. Хотя ладно, откровенно говоря, я и не хочу идти к Отомо и Накатоми. Правда, Отомо могут заслать ко мне Акинари… что, скорее всего, и сделают. Ладно, сойдет. Все знают, что Акинари мой торговый партнер и приятель. Да и не смогу я ему отказать без причины.

Но это будет позже, а сейчас меня ждет прием в честь дня рождения Охаяси Райдона.

Встречал нас Райдон один, если не считать девчонок, и Анеко в том числе, которые провожали гостей на территорию особняка. И если обычно с хозяином приема я перекидывался парой фраз, после чего направлялся к остальным гостям, то с Райдоном мы общались аж семь с хвостиком минут. Антикварный китайский меч, который я принес ему в качестве подарка, был оценен, одобрен и передан слугам. Дольше стоять было бы неудобно из-за очереди позади, так что, похлопав его по спине, отправился к остальным гостям. Сопровождала нас с Норико, к слову, его старшая сестра. Сегодня Анеко была одета в бледно-синее кимоно и выглядела как всегда великолепно. Впрочем, Норико в серебристо-синем кимоно ей не уступала. Да и остальные мои подруги, если подумать… Блин, хорошо быть аристократом — вокруг одни красавицы. А ведь если бы не ритуал, который аристо проводят над своими детьми, пришлось бы мне жить среди… обычных японок. Они, если что, в целом не очень, как на мой вкус. Есть и среди простолюдинок красавицы, но там сделана ставка на пластическую хирургию, а она не всегда спасает, да и не всем доступна.

На приветствия знакомых мы выделили ровно час, после чего пришло время работы.

— Так, милая, — произнес я тихо, остановившись возле стола с закусками. — Ты знаешь, что делать и что говорить.

— Уже расходимся? — задала она риторический вопрос.

Впрочем, я на него ответил.

— Да, — закинул я в рот шарик чего-то мясного. А неплохо так. — Встречаемся здесь же ровно через два часа. Далеко не удаляйся, старайся держать меня в поле видимости.

— Я помню, — ответила она мягко, будто успокаивая. Мол, все будет нормально, иди уже.

Беспокоиться мне и правда не стоило, но мало ли? Вдруг ходом императора будет как раз провокация? Я-то отобьюсь, а вот насчет Норико не уверен. Она, конечно, мозговитая девочка, но и дебилов к нам не отправят. И несмотря на это, разделиться нам надо. Некоторые разговоры лучше вести тет-а-тет.

— Ну что вы, какой переезд? Это с кем нам надо конфликтовать, чтобы задумываться о подобном?

— Всякое в жизни бывает, Минамото вон тоже в свое время лишь «спасибо» получили.

— А почему нет? Всегда надо быть в курсе того, что происходит в других странах. Мало ли?

— Император щедр. Но, как и положено правителю, не со всеми.

Легкими намеками я раскидывался щедро, благо не надо было искать повода — чуть ли не каждый мой собеседник так или иначе подводил разговор к данной теме. Серьезно, из двадцати двух человек, с кем я успел поговорить, лишь двое не затронули этот вопрос.

— Чесуэ-сан, — поприветствовал я давнего знакомого. — Все высматриваете, кому еще можно проиграть спор?

На прием он наверняка пришел с женами или одной женой, но конкретно сейчас стоял в одиночестве.

— Аматэру-кун, — поморщился он традиционно. — Надеюсь, ты действительно хочешь свалить из страны.

Хм. Он первый, кто вот так в лоб говорит об этом.

— Не дождетесь, Чесуэ-сан, — улыбнулся я. — У вас еще слишком многое можно выиграть. Как в такой ситуации вообще думать о переезде?

На это он хмыкнул.

— Как всегда, высокомерен, — хмыкнул он. — Выиграл пару споров и думаешь, так вечно продолжаться будет? Удача — штука переменчивая. Сегодня объявляешь о помолвке, а завтра лихорадочно ищешь, куда свалить.

— Пора бы уже понять, что ни я, ни тем более Аматэру ничего не делаем «лихорадочно», — ответил я с полуулыбкой на лице.

Слушал меня Чесуэ с ухмылкой, а когда я закончил, хотел сделать глоток вина из бокала, но на полпути его рука замерла, ухмылка слетела, а брови полезли вверх.

— Так вы что… действительно… — пробормотал он.

Я же продолжал молча смотреть на него, удерживая на лице легкую улыбку.

— В этой стране, — нарушил я молчание, — нет неприкасаемых. Когда-нибудь и у вас могут попросить… слишком многое.

Чесуэ нахмурился и, немного помолчав, глядя на бокал в своей руке, тихо произнес:

— Аматэру не могут уехать из страны. Вы — наше