Живые. Мы остаемся свободными - Варвара Еналь

Но Таис так выросла, она давным-давно научилась рассчитывать только на себя. И может, совсем немного – на Федора. Потому она лишь улыбнулась в ответ на замечание Вара.

Робот, который хотел быть человеком… Это само по себе странно, и Таис еще и потому зашла в воду, что ей захотелось побыть рядом с ним, присмотреться к нему. Иногда, очень и очень редко, ей приходили в голову глупые мысли. Вдруг Вар просто заколдован? Это колдовское наваждение, а на самом деле он самый обычный мальчик?

Такие мысли быстро исчезали, потому что светящиеся ладошки, умные рассуждения, быстро заживающие раны и главное – голографические кубы, которые Вар создавал с потрясающей легкостью, – все это не вызывало сомнений. Вар был роботом.

И это значило, что люди научились создавать искусственных людей. Почти людей, практически настоящих людей. Вот как теперь относиться к Вару? Принять его способность чувствовать и переживать? Или он все же обслуживающая машина, с которой считаются ровно настолько, насколько она представляет ценность и нужность?

Вот мальчика Вара надо было бы оберегать, помогать ему, даже если бы он не умел делать всю сложную домашнюю работу, не умел ловко ловить рыбу, не знал все пути-дороги на Свалке и вообще был бы глупым и бестолковым.

Ну, по правилам. Люди всегда поступают так.

Например, когда жили в заброшенных базах на Нижнем уровне, то Вовика, Ромку и Кристинку кормили, одевали и оберегали, несмотря на то что все трое были сопливыми и глупыми болванами. Разве что Кристинка имела немного мозгов. Потому что они люди. Люди ценнее роботов.

А Вар – не человек. Но он – просто сокровище. Он все умеет, все знает, принимает верные решения. Да с ним просто поговорить – и то интересно. И не липнет, как бестолковая Молли, не хлопает ресницами. Идеальный человек. Идеальный ребенок.

Таис поморщилась. Все это было сложно и запутанно.

– Зачем тебе быть настоящим человеком? У тебя масса возможностей. Тебе не надо есть, спать. Ты все умеешь, все знаешь. Ты быстро выздоравливаешь. Ты, можно сказать, свободен, – сказала она Вару. – Люди очень несовершенны. Они бывают злыми, глупыми, дурными. Дети у людей – так вообще беда какая-то. Капризные, медленные, всегда делают какие-то глупости. Пока из ребенка вырастет нормальный человек – пройдет несколько лет. Наши родители потому и отказались от нас там, на станции, передали на воспитание роботам. А себе тут, на Земле, сделали совершенных детей-роботов, с которыми нет проблем.

– Люди всегда ценнее роботов. Они настоящие, – решительно заявил Вар и упер в бока сжатые кулаки. – Люди умеют творить и любить. Так говорил мой отец-профессор. Люди могут развиваться и меняться. А роботы всегда выполняют программы. У меня в программе заложено любить вас, я по-другому не могу. А вы можете выбирать.

– А если бы ты мог выбрать, ты бы отключил программу любви?

Вар опустил голову, пошлепал ногами, поднимая брызги.

– Нет, – наконец решительно ответил он. – Ни за что. Мне нравился мой отец, это было самое лучшее время для меня. С ним всегда было интересно, и я был нужным. Я всегда хотел этого. И мне нравится общаться с людьми.

– Потому что программы. Ты не можешь быть самим собой. Ты не можешь быть другим.

Таис почесала голову, после махнула рукой:

– Ерунда все это, давай не будем морочить друг другу голову. У тебя есть свои преимущества, у нас свои. Но ты мне чертовски нравишься, мальчик Вар. Я бы хотела иметь такого брата или друга. Так что давай считать, что я твой друг.

– Мне профессор рассказывал о дружбе. Но он говорил, что обычно дети дружат друг с другом, а взрослые больше руководствуются другими принципами, не дружбой, а долгом, ответственностью, взятыми на себя обязательствами.

– Ну и что? Мы же дети.

– Ты уже не ребенок. Ты девушка. И ты красивая девушка. А я вообще робот.

– Это ерунда. Мы все равно можем дружить. Девушка и робот. Для мамы Найды… – Таис запнулась и поправилась: – Для Нади ты как сын, мальчик. Хотя сейчас она, возможно, будет относиться к тебе по-другому. А для меня ты будешь другом.

– А для Федора?

– Федька всегда руководствуется логикой. В этом плане он поступает четко. Но он добрый человек.

– По-твоему, выходит, что среди людей больше добрых, чем плохих…

– Если бы это было так…

Таис выбралась из воды, еще раз махнула раненой рукой и побрела к костру.

3

По идее должно было хотеться спать. Но то ли холод был виной, то ли бушевавший в крови адреналин, только уснуть все никак не удавалось. Хотя и те ветки, на которых устроилась Таис, вовсе не походили на уютный мягкий матрас в домике поселения. И не согревал приятным теплом очаг, не окутывало уютом одеяло. Рядом был только Федор, который теперь с Таис глаз не сводил.

Он не разговаривал особо – да и не о чем было говорить, и так все было ясно. Лишь подсовывал в огонь веток, которые неугомонный Вар все тянул и тянул откуда-то из темноты, с противоположной от заливчика стороны.

Григорию досталось прилично – его обожженную спину Таис довелось рассмотреть, когда Вар сказал, что посветит Наде, чтобы та смогла наложить удобную повязку. Все плечи в красных волдырях, местами начавших слезать. У Таис и самой на запястье и тыльной стороне руки оплавившаяся кожа вот-вот норовила слезть, но это был все же небольшой участок. Полоска, которая горела, саднила и болела, и, может, поэтому уснуть не удавалось.

Но у Григория ожог был гораздо больше. И чем, интересно, могут помочь травяные настойки Нади? Да ничем. Она и Таис смазала рану, сказала, что это защитит от инфекции. Только боль не унялась, даже на чуточку легче не стало. С таким же успехом можно было и не мазать. Холодная вода приносила гораздо больше облегчения, чем бестолковые настойки.

Григорий помалкивал, и было видно, что ему не сладко. Но было видно, что он к такому привык: ожоги не выбивали его из колеи, и он по-прежнему был начеку.

– Нас не найдут? – задал один-единственный вопрос Федор.

Ему ответил бойкий Вар. Заверил, что место это тайное, схрон надежный. Что тут есть рыба и фрукты кое-какие.

– Дикие и кислые, но на компот пойдут. А там дождемся нелегалов, и вы уплывете с ними, – уверенно заявил Вар.

– А остальные люди? Мы их так и оставим в поселении? – Таис посмотрела на Григория, ожидая ответа.

Тот принял взгляд и еле заметно покачал головой.

– Мы ничего не можем сделать для них. Тут они хотя бы могут выжить. Неясно, примут ли их нелегалы и захотят ли люди жить без чипов. Мы не имеем права решать за них. И это опасно, много людей может погибнуть. Хорошо, что уцелели мы, и то благодаря Вару. Робот фактически вывел нас. Если бы не он, мы бы сейчас стали серым пеплом в остатках сгоревшего дома.

Голос Григория был спокойным, но в твердом взгляде Таис увидела ярость. Всего на миг, на долю секунды: она мелькнула и исчезла. Или это были отблески костра?