Джордж Лукас. Путь Джедая - Брайан Джей Джонс

В частности, Лукас узнал, что теперь на компьютере можно создать убедительный мир: декорации можно дополнить или выстроить с нуля, можно вставить фон, даже небо можно затемнить. «Мне кажется, мы достигли того уровня, когда мы в буквальном смысле способны создавать реальность, – сказал Лукас, – что, собственно, мы всегда и старались делать»[1297].

Так будут еще «Звездные войны»? На этот раз у Лукаса был точный ответ: «Я собираюсь скоро начать работу над сценариями»[1298].

Во вторник, 1 ноября 1994 года, Джордж Лукас начал день как обычно: спустился на кухню своего дома в Сан-Ансельмо – те, кто помнил, все еще называли его Паркхаузом или Парк-Уэйем, – чтобы позавтракать со своими детьми. Он не выспался, провел на ногах почти всю ночь, ухаживая за простудившейся Амандой, и утро наступило слишком быстро. Лукас всегда считал отцовство главным своим достижением, а в 2015 году даже пожелал, чтобы его эпитафией стала фраза «Я был замечательным папой»[1299]. Утро с детьми перед школой было самым любимым временем дня Лукаса: он дурачился, закидывал кого-нибудь из ребятишек на плечо или шутливо спорил о расписании уроков. После завтрака он, как обычно, отвез Аманду и шестилетнюю Кэти в школу, но на этот раз не поехал на ранчо, а вернулся домой в Паркхауз, поднялся по лестнице в свой кабинет, сел за стол и приготовился писать сценарий для следующего фильма по «Звездным войнам».

Лукас знал, что дело серьезное; до того, как написать хотя бы слово, он нашел время на видеоинтервью, во время которого излучал невозмутимую уверенность и готовность решать сложную задачу. «Все готово, – сказал он журналисту и откинулся в кресле. – Теперь мне только нужна идея». Лукасу исполнилось пятьдесят, но его предпочтения в одежде мало изменились за прошедшие три десятилетия: сегодня он был в джинсах, кроссовках и расстегнутой у ворота рубашке в зелено-голубую клетку. Его борода совсем поседела. Густые волосы, которыми он всегда гордился, теперь уже с сильной проседью, он зачесал назад в привычный «помпадур». Голос по-прежнему был высокий, но в глазах появился новый огонь, особенно яркий, когда разговор зашел о писательской работе («она требует большой сосредоточенности») в своих надеждах на то, что благодаря цифровым технологиям наконец можно воссоздать на экране любой придуманный им мир. «Я не хотел возвращаться к этой истории и сочинять сценарий еще одного фильма, пока не существовало технологий, которые помогли бы мне рассказать историю именно так, как надо, – объяснил он позднее. – Я хочу исследовать созданный мною мир полностью, до пределов. Так что я ждал, когда, наконец, появятся подходящие для этого инструменты»[1300].

Но технологии не помогают написать сценарий. Здесь все осталось почти так, как и прежде: Лукас писал синопсис от руки на линованной тетрадной бумаге, как в 1972 году. Садясь за стол в том ноябре, он планировал написать сразу три фильма – амбициозная цель, особенно для того, кому написание сценария доставляет такие муки. Но он решил подойти к безумной затее организованно: «Я потрачу год на сценарий, год на подготовку и год на съемки. А потом сниму все три фильма сразу». Единственное, чего он точно не планировал, так это режиссировать их – сказал, что «разберется с этим вопросом во время подготовительного периода»[1301]. Он не собирался садиться в режиссерское кресло; каким бы сложным ни было сочинение сценария, больше всего он теперь ненавидел режиссуру – в основном потому, что пришлось бы надолго уезжать от детей.

Коппола всегда с теплотой называл Лукаса «матерью-одиночкой», но это звание Лукас носил с гордостью. «Никем я не восхищаюсь больше, чем матерями-одиночками, – говорил он «Нью-Йорк таймс». – Они настоящие героини»[1302]. В своей компании Лукас внедрил практику поддержки семей, и журнал «Уоркин Мазер» в 1994 году даже назвал Лукаса «Защитником семьи»: этот титул дают генеральным директорам, которые следят, чтобы на рабочем месте внимательно относились к нуждам работающих родителей. В том же журнале «Лукасфильм» признали одной из лучших компаний для работающих матерей, упомянули два детских сада на ранчо, гибкий рабочий график и другие прогрессивные методы – сотрудникам предоставлялся оплачиваемый отпуск по уходу за больными членами семьи, а также страховые полисы для партнеров и иждивенцев. «Мы поняли, что качество жизни – актив более ценный, чем высокие зарплаты, – сказал Лукас. – [Мы] просто делаем то, что все должны делать». И не забыл напомнить, что он сам – одинокий отец троих детей. «Думаю, меня тоже можно считать работающей матерью», – добавил он к очевидному удовольствию Копполы[1303].

«Надеюсь, что компания в моем лице старается с сопереживанием относиться к сотрудникам и к тому, что мы все делаем, – говорил Лукас журналу «Тайм» в другом интервью. – Я управляю компанией в соответствии с желаниями людей, которые работают на меня»[1304].

Он управлял уже без Дага Норби, который без всяких раздумий уволился с должности президента и генерального директора «Лукасфильм» в 1992 году, чтобы вернуться в совет директоров. Лукас сделал сдержанное заявление на этот счет, пожелав Норби всего хорошего, а затем без шума повысил своего вице-президента по коммерческим делам, Гордона Рэдли, до поста президента и исполнительного директора; на этой позиции Рэдли продержался почти десять лет в основном из-за своей способности не вмешиваться в дела Лукаса. Эта перестановка удивила Уолл-стрит, где начали подумывать о том, не собирается ли Лукас выпустить в продажу акции компании. Но Лукас, единственный акционер компании, конечно же, не собирался ослаблять контроль.

Лукасовская форма благожелательной диктатуры, очевидно, работала: моральный дух был высок, увольнения – редки. «У меня есть маленькая страна, – говорил Лукас. – В ней около двух тысяч жителей, и все они люди непростые. Некоторые – лояльные и верные, некоторые – всегда недовольны… [Н]ужно, чтобы механизм работал. Конечно, это нелегко. Прежде всего нужно сделать так, чтобы людей не использовали и не обижали. Вы должны выслушивать их жалобы и поступать по справедливости»[1305]. Сотрудникам «Лукасфильм» предоставлялись на выбор всевозможные льготы и привилегии; на ранчо Скайуокер для них работали три ресторана и множество групп по интересам, в том числе йога, балет и тайцзи.