Охотник за смертью. Война - Саймон Грин

Джек сурово усмехнулся, ветер скривил его губы в волчий оскал. Хороший день, чтобы умирать – кому-нибудь другому.

Он посмотрел на Руби Джорни. В черной коже и белых мехах, неколебимо стоящая на прыгающей платформе саней, с лицом суровым и неумолимым, она казалась темной валькирией древней легенды, прилетевшей забрать в Валгаллу мертвых героев, хотят они того или нет. Сани ее были забиты оружием всех видов – до последней унции веса, который еще не снизит скорости. От лучеметов до гранат и метательных ножей. Руби любила тщательную подготовку. Она оглянулась, перехватила взгляд Рэндома и улыбнулась ему. Она летела к лучшей в своей жизни добыче и трофеям – или к собственной смерти, и никогда не выглядела счастливей.

Рэндом улыбнулся ей в ответ и повернулся к Шторму, который летел от него с другой стороны. Умелый старый воин надежно пристегнулся к саням, но все равно казалось, что он дрожит и дергается при каждом толчке своей машины. Длинная белая грива развевалась за его плечами, а он сам смотрел, не мигая, навстречу ветру. Он был слишком стар для таких заданий, и все это знали, в том числе и он, но он настаивал на своем участии, а у Рэндома духу не хватило отказать ему. Он понимал, что Шторму необходимо быть при решающем ударе в той борьбе против Империи, которой он отдал столько сил и лет жизни. Поэтому он поставил старика рядом с собой, чтобы за ним приглядывать, и только надеялся, что Шторм не отстанет. Даст Бог, рефлексы старого воина помогут ему добраться до Башен живым. У многих это не получится. Потери неизбежны, как только армада войдет в соприкосновение с главной защитой Башен. И каждый участник армады это знал, и все равно вызвался добровольцем. Все знали, что армада одноместных саней – единственная сила достаточно быстрая, мобильная и гибкая, чтобы пробиться сквозь защиту к Башням. Туда, где Семьи думали, что они в безопасности.

Наземным силам пришлось бы несколько дней сражаться против многочисленного и хорошо вооруженного гарнизона Башен, пробивая себе путь этаж за этажом, добираясь до самого защищенного верхнего уровня, где забаррикадировались бы Семьи. Потери с обеих сторон были бы огромны, и никакой гарантии, что Семьи не бросят Башни и не улетят раньше, чем их захватят. Дезинтеграторные пушки гравибарж достаточно мощны, чтобы пробить себе путь, но они слишком медленны и мало маневренны. Превосходящая огневая мощь Башен сбила бы их раньше, чем они могли бы подлететь на радиус действия своих пушек. Эсперы при наличии такого количества эсп-глушителей тоже бесполезны. Именно поэтому кланы укрылись в Башнях – единственное место, где ощущали себя в безопасности – при первых признаках беспорядков.

И Рэндом покажет им, что они ошиблись. Этот план он вынашивал годами, в окопах и траншеях бесконечных войн и несчетных миров, мечтая о том, как он когда-нибудь перенесет эту войну домой, на Голгофу. Он предусмотрел все вопросы, отточил все детали, и сейчас его мечта становилась явью. Сделай или погибни. Смерть или слава. И он не мог быть счастливее, чем сейчас.

С частных посадочных площадок Башен навстречу армаде взмыли в воздух гравибаржи. Огромные корабли с тяжелой броней и мощным вооружением, но грависани налетели на них вихрем, окружив со всех сторон. Они метались вокруг медленных барж, слишком маленькие и слишком быстрые для компьютеров наведения больших кораблей. Эти компьютеры были запрограммированы на большие корабли или на стационарные цели. Сани проскакивали мимо них, все прибывая в числе, и баржи открыли огонь по скоплениям легких машин.

Грависани немедленно рассеивались, но их было так много, что баржи не могли все время промахиваться. Сани без силовых щитов взрывались клубами пламени и падали с неба огненным листопадом. Десятки их погибли в первые секунды, ветер унес вопль горящих людей, но уцелевшие из первых рядов бросались прямо к баржам, и те не могли вести огонь, не поражая друг друга. Уклоняясь от малых орудий барж, грависани сами открыли огонь из дезинтеграторов. Сначала их было слишком мало, чтобы нанести баржам реальный вред, но вскоре их стало сотни, и еще сотни летели на помощь, кружа вокруг барж, как пчелы вокруг медведей, снова и снова ударяя в щиты, пока перегруженные щиты не перегорали, не в силах справиться с таким количеством попаданий с разных сторон. Сани налетали на баржи и прожигали бреши в тяжелой броне за счет одной только настойчивости. И вот баржи стали сотрясаться от внутренних взрывов, и из дыр повалил дым, густой, черный, тяжелый, с отсветами пламени. Один за другим тяжелые корабли ныряли или беспомощно кувыркались в воздухе, дрейфуя с ветром, начав медленный, но неуклонный путь к земле. Армада одноместных саней, лишь слегка уменьшившись, оставила их позади и направилась к первой из пастельных Башен, стоящих высоко и гордо на фоне утреннего неба.

Теперь сани заполнили все небо, и тысячи их неумолимо спускались на последние редуты кланов. Башни ждали, пока они подлетят на выстрел, и потом открыли огонь из собственных дезинтеграторных орудий, пробивая огромные бреши в рядах нападающих. Сани камнем падали с неба, искореженные металлические обломки оставляли за собой длинный след дыма и огня. Но остальные продолжали атаку. Позже будет время оплакать погибших. Пушки Башен били по скоплениям саней снова и снова, наполняя небо криками и кровью, взрывами и шрапнелью. Теперь, так близко к цели, тактика уклонения стала бессмысленной, и грависани дали полный газ и ввинтились в башни, как управляемые снаряды, ведомые яростью, решимостью, обидой длиной в жизнь. И Рэндом был впереди, плечом к плечу с Руби и Штормом. Он завывал и ревел, выкрикивая древние боевые кличи и лозунги, и сотни голосов отвечали ему. Для многих само имя Джека Рэндома было достаточным боевым кличем. С победным воем повстанцы обрушились на башни, и вопль их бушующей ярости заполнил утреннее небо.

Снова и снова били дезинтеграторы Башен, взрывая в небе грависани, и во все стороны летели почерневшие осколки. Погибли сотни добрых бойцов, разорванных на части вместе со своими машинами, пожранных заживо огнем или выброшенных из саней волной близкого взрыва. С криками боли, страха и ярости падали они на далекую землю. Но Рэндом, Руби и Шторм все так же вели за собой армаду, вокруг бушевали взрывы, огонь и смерть, а они метались в опасных маневрах, подхваченные тепловыми потоками вблизи Башен. За ними тысячи саней покрыли небо, отбросив на Башни темную и зловещую тень. Ибо, хотя были сбиты уже сотни и еще сотни продолжали погибать, их были тысячи, и остановить их было невозможно. А передовые сани уже были близко, так близко, что орудия Башен уже нельзя было на них навести. Они влетели внутрь защитного периметра, направляясь к огромным сталегласовым окнам верхнего этажа. Рэндом будто видел глядящие из-за них лица, искаженные изумлением и страхом, и это зрелище согревало его сердце.

Он еще улыбался, когда по его саням ударил луч дезинтегратора из Башни Ходзира. Рэндом бросился выравнивать вставшие на дыбы сани, и тут взорвалась вся приборная панель.

Ослепленный дымом и пламенем, Рэндом вцепился в мертвый штурвал, а сани под ним провалились в пропасть. Они падали камнем, оставляя за собой дымный след, и Рэндом видел, как пролетает над ним армада, оставляя его сзади. Он выругался и схватился за то, что осталось от управления. Он не боялся умереть – он просто разозлился. Дойти так далеко и пройти так много, чтобы споткнуться на этом месте!