Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин

– Спасибо, доктор, – сказал я, сунув ему в карман свернутую пачку банкнот, там было полтысячи фунтов.

Доктор поблагодарил, мы вместе на носилках отнесли Степана обратно в коляску, и я заторопился в порт. В этот раз коня не сдерживал, попутчик все равно находился без сознания, под эфиром. Успели вовремя, за двадцать минут до отхода пакетбота подъехали к трапу. Таможенники заинтересовались нашим появлением, но документы были в порядке. Тем более и записка имелась от врача, что мой спутник попал под коляску и серьезно пострадал. Два матроса с пакетбота помогли отнести Степана в каюту к Игнату, которому я передал сумку с лекарствами и бинтами, а также записку с указанием, как того лечить да ухаживать.

– Вы уходите? – удивился Ен, заметив, что я отбираю вещи из своего багажа в нашей каюте.

– Да, остались незаконченные дела, – снаряжая расстрелянные магазины, подтвердил я. – Те, кто похитил и пытал Степана, не все отправились навстречу своим богам. Нужно доделать незаконченную работу… По вашим дальнейшим действиям. Первым портом во Франции будет Кале, вы поздно ночью там будете. Сойдете с судна и заселитесь в портовой гостинице. Я там вас и найду. Если меня не будет пять дней, покупайте билет в Россию и возвращайтесь. Все ясно?

– Ясно, господин.

Подхватив сумку, я покинул борт судна, как раз успел это сделать до того, как подняли трап. Причем по всем документам Максим Ларин покинул Англию на почтовом пакетботе, ну а я по поддельным документам заторопился обратно в город. Наемная коляска стояла там, где я ее и оставил, так что, заняв козлы, развернул коня и заторопился обратно. Туда, где виднелся уже заметно потускневший столбик дыма.

Добравшись до сожженного бункера местной разведки, я оставил коляску за углом и прогулялся до пожарища, влившись в толпу зевак. Уже через полчаса я обнаружил Хайнекена. Внешнее описание полностью сходилось, да и вел он себя как начальник, командуя пожарными, которые то и дело ныряли в задымленный коридор запасного входа или выныривали оттуда с какими-то вещами, хм, и обгоревшими телами на носилках. Странно, что он допустил в святая святых посторонних людей, даже если они пожарные.

Тратить время я не хотел, быстро осмотрел ближайшие дома, нашел пустой, хозяева отсутствовали или в зрителях были, или вообще уехали, двери заперты были. Открыл заднюю дверь и вернулся к пожарищу. Попадаться на глаза Хайнекена не хотелось, он вполне мог меня опознать, пришлось поломать голову, как его прихватить и вывести из толпы, чтобы поболтать с глазу на глаз. Ведь информация обо мне пошла, и я желал узнать, к кому, чтобы зачистить эти концы. Тут я собирался действовать жестко.

Хайнекен сам вышел из толпы, отойдя в сторону и общаясь на ходу с каким-то мужчиной, похоже, подчиненным. Он вместе с пожарными появился из задымленного хода. Догнав их, они уходили с глаз зевак, видимо, хотели найти укромное место, я с ходу вогнал клинок в печень неизвестного мужчины, оставив нож в ране, и пока тот оседал, ткнул в бок стволом пистолета главе базы разведки и сказал:

– Ну что, мистер Хайнекен, поговорим?.. Да не дергайтесь, ведите себя как обычно, сейчас идем к тому углу, а дальше я скажу, куда.

– Ты Ларин? – скорее утверждающе, чем вопросительно сказал тот.

– Умненький дядя. Идем, пообщаемся.

Надо сказать, Хайнекен, сообразив, что его дальше ждет, рванул в сторону. Пришлось сбить его с ног, стрелять не хотелось, и со всего маху обрушиться коленями на левую ногу. Хруст и тихий вскрик. Перелом – это я вам как профессиональный костолом говорю. Теперь точно не убежит. Быстро его обыскав, забрал все, что было в карманах, абсолютно все. До подготовленного места его уже не подтащишь, пришлось бросаться под копыта ближайшей повозки. Это я, конечно, приукрасил, на лошади повис, останавливая пожарную водовозку. Благодаря гриму быть узнанным я не опасался. Так что под угрозой оружия заставил пожарного-водовоза забросить моего связанного пленника на скамейку и, заняв козлы рядом с ним, стал стегать коня. Бочка полна была, видимо, от реки ехала или еще от какого водоема, так что шли тяжело. Пришлось озаботиться сменой транспортного средства, я это сделал через две улицы, поменял повозку с бочкой на легкую коляску, куда кучер перенес связанного пленного и под моим прицелом, стегая коня, погнал на бочке дальше. Пускай его ловят, водовоз уже наверняка поднял всех, кого мог. А мы тихой сапой покинули территорию Лондона. Нужно найти укромное местечко для допроса.

Хайнекен не стал запираться, только я применил к нему первичные методы дознания, вывалил все. Я перешел ко вторым и третьим методам, но, похоже, не врал. Он желал только одного – побыстрее умереть, так что я поверил, что рассказал все тот честно. Поэтому с легкой душой отправил его к праотцам. Ну а пытал?.. А что пытал? Им можно, а мне нет? Все я правильно сделал. Главное, полученная информация подтверждала, что кроме него обо мне знало еще двое. Остальные остались там, в подвале. Включая адмирала разведки. Одно плохо, докладная записка насчет меня, в ней было все, что выдал Степан. Она была отправлена в запечатанном письме адмиралу, которого я шлепнул в подвале. Значит, она хранится у него в рабочем кабинете. Соответственно, при разборе его бумаг ее могут найти, что мне также было не нужно. Мне требовалось удалить все сведения о себе, как на бумаге, так и из памяти знающих людей. Причем сделать это нужно как можно быстрее. Желательно, этой же ночью.

Уже окончательно стемнело, когда я вернулся в город. Бросив коляску на одной из улиц, я сменил грим и переоделся. Запасной одежды не было, пришлось раздеть одного растяпу моей комплекции. Просто вырубил шатающегося на ходу выпивоху и поменялся с ним пиджаками. Уже в глаза не бросаюсь. Дальше добрался на наемной коляске до здания, где располагался военно-морской штаб флота Ее Величества и, проникнув внутрь через черный вход, кстати, хоть и запертый, но неохраняемый, пробрался в отдел разведки. Куда идти, я хорошо знал, подробно объяснили, где находится нужный кабинет, Хайнекен тут часто бывал, все же начальство. Кабинет адмирала был заперт, более того, его еще и опечатать успели. Бумажка с грозной печатью на ней меня не остановила, так что, вскрыв дверь, я проник внутрь. Тяжелые шторы были распахнуты, пришлось, осторожно двигаясь, запахнуть их, проверить, что свет не выходит наружу, прежде чем зажечь лампу. Вот лампы в кабинете не было,