Золотой век Испанской империи - Хью Томас

Взобравшись на большой холм Саксауаман, доминирующий над Куско, Гонсало и его люди принялись ждать вице-короля, армия которого была несколько больше – она насчитывала 600 испанцев, 100 лошадей и 200 аркебузиров. В ее основе лежала армия Ваки де Кастро, и многие из ее солдат близко знали своих противников на протяжении целого поколения. Здесь был Алонсо де Монтемайор из Севильи, командовавший кавалерией, а также капитаны аркебузиров – Диего Альварес де Куэто, близкий родственник вице-короля, Мартин де Роблес, который, подобно великому английскому юристу Ф.Э. Смиту, был погублен собственной неспособностью удержаться от едкого замечания, и Пабло де Менесес. Родной брат вице-короля Нуньес Вела был назначен капитан-генералом, а Диего де Урбина, баск родом из Ордуньи, – главнокомандующим.

Некоторое время армии не столько сражались, сколько прощупывали друг друга. Гонсало был подавлен численностью сил своего противника; он осознал риск, на который пошел, решившись сражаться против императорского посланника, что могло быть расценено как восстание против самого императора. Впрочем, он вновь приободрился, когда его сторону занял Педро де Пуэльес, еще один из тех, кто прибыл в Перу из Гватемалы вместе с Педро де Альварадо, приведя с собой сорок всадников и двадцать аркебузиров. Также его вдохновляла полнейшая сумятица, царившая в Лиме, вылившаяся в бесконечные иски и встречные иски между вице-королем и судьями верховного суда. На какое-то время Нуньес Вела даже был заключен под стражу по решению судей, а затем отослан на остров в двух лигах от берега – предположительно для его собственной безопасности{918}. Впоследствии он смог удалиться в достаточно надежный порт Трухильо.

Шестого октября 1544 года Гонсало Писарро торжественно вступил в Лиму. Его авангард возглавлял Бачикао, за которым следовали не менее двадцати двух пушек различного калибра на плечах индейских носильщиков – для Перу это была колоссальная батарея. Следом выступали тридцать аркебузиров, пятьдесят артиллеристов, Диего Гумиэль и 200 копейщиков, за ним аркебузиры Хуана Велеса де Гевары и Педро Серменьо, и наконец, три отряда пехотинцев, перед которыми ехал сам Гонсало Писарро на породистом белом коне. За ним, в свою очередь, следовали три кавалерийских подразделения под предводительством Антонио Альтамирано – еще одного отдаленного родственника Кортеса, – Педро де Пуэльеса и Педро Пуэртокарреро.

Гонсало направился к дому судьи Сарате, где судья и его коллеги-юристы приняли его присягу на верность. После этого они проследовали в зал заседаний муниципалитета, где Гонсало был принят со всеми приличествующими церемониями как «главный прокуратор Перу». Еще ни одному человеку в Испанской Америке не доводилось вступать в город с такой помпой, как Гонсало. Никакой битвы не было. Присутствие артиллерии и аркебуз в таких значительных количествах было примечательным и устрашающим нововведением.

Теперь Гонсало оказался правителем Перу как с точки зрения прав завоевателя, которых придерживался его брат Франсиско, так и по назначению судей. Впрочем, действовал он скорее как монарх, а не как губернатор. Он удовлетворял просьбы купцов и энкомендерос. Разумеется, не обошлось без сведения старых счетов – так, например, Диего де Гумиэль, командовавший копейщиками при joyeuse entrйe[108], после подачи какой-то незначительной жалобы на Франсиско де Карвахаля был задушен последним. Карвахаль объявил со свойственным для него черным юмором: «Дорогу капитану Диего де Гумиэлю, который поклялся более никогда так не поступать!»{919}. По замечанию Гарсиласо: «…не бывало торжеств без казней, равно как и казней без торжеств».

Однако происходило и много более общепринятых увеселений: бои быков, игры, турниры; специально для такого случая было даже написано некоторое количество стихов. Спустя несколько недель Гонсало Писарро, человек, не склонный помнить зла, объявил о всеобщем помиловании всех, кто поднял на него оружие. Исключение было сделано лишь для Себастьяна Гарсиласо де ла Веги – аристократа, родственника поэта Гарсиласо де ла Веги, прибывшего в Перу вместе с Альварадо и на тот момент скрывавшегося в гробнице в доминиканском монастыре, – и лиценциата Карвахаля, который сбежал на север.

Гонсало послал в Испанию доктора Техаду и Франсиско Мальдонадо в качестве своих прокурадорес: они должны были защищать там его дело. Эрнандо Бачикао сопроводил их до Панамы. Единственный корабль, который можно было там найти, оказался занят Вакой де Кастро, который все еще считался пленником, но с помощью своего родственника Гарсии де Монтальво захватил судно еще до того, как оно покинуло гавань. В конце концов, какая-то бригантина все же была найдена, и Бачикао с прокурадорами отплыли на ней.

Тем временем Нуньес Вела, как ни странно, остававшийся на свободе и по-прежнему решительно настроенный внедрять свою вице-королевскую власть, продвигался к первому испанскому городу в Перу – Тумбесу, в надежде отыскать там сподвижников. После этого он отправился в Сан-Мигель (что в современном Эквадоре). Он был уверен, что к нему вскоре соберется подкрепление, поскольку его стратегическое расположение было благоприятным для получения помощи. Ему не удалось избежать новых стычек: Херонимо де Вильегас из Бургоса и Гонсало Диас де Пинеда, действуя в интересах Писарро, схватили одного из людей вице-короля, Хуана де Перейну, и отрубили ему голову. В отместку вице-король послал за ними погоню и разгромил их; впоследствии Гонсало Диас заблудился и был убит индейцами.

В марте 1545 года Гонсало Писарро лично выступил в поход, чтобы, как он считал, принять вызов, брошенный вице-королем. При нем было около 600 пехотинцев и достаточное количество кавалерии. Чтобы не терять контроля над Лимой, он оставил там восемьдесят человек под командованием Лоренсо де Альданы, уроженца Касереса, который, подобно многим другим, прибыл в Перу вместе с Педро де Альварадо.

Продолжали происходить недоразумения: Гомес де Луна[109] в Ла-Плате неосторожно заметил, что рано или поздно император вновь будет править – и за эту реплику был казнен Франсиско де Альмендрасом, большим другом Гонсало, уроженцем Пласенсии. Друзья де Луны, такие как Диего Сентеньо, организовали восстание, в результате которого в Лиме произошло некоторое кровопролитие. Однако все знали, что в конечном счете все зависит от того, как решится дело между вице-королем и Гонсало Писарро.

Вице-король отошел еще дальше на север, к Кито, затем скрылся в Попаяне, расположенном в глубине территории нынешней Колумбии. Здесь он принялся строить кузницы и делать новые аркебузы. Он написал Беналькасару и Хуану Кабрере, прося их помощи. Гонсало распространил слух, что он собирается уйти из Кито, чтобы разобраться с восстанием Диего Сентеньо. Вице-король поверил и приготовился к возвращению в Кито. Однако со стороны Гонсало это было лишь уловкой: вернувшись в Кито, ошеломленный вице-король обнаружил, что Гонсало по-прежнему стоит под городскими стенами. Невзирая на усталость после перехода, ему пришлось начать готовиться к битве. Капитанами его пехотинцев были Санчо Санчес де Авила и Хуан Кабрера, в то время как Беналькасар, Сепеда и Педро де Базан командовали его кавалерией.