Золотой век Испанской империи - Хью Томас

Карьера Педро де ла Гаски до его отправки в Перу тоже была весьма характерной. Он учился в учрежденном Сиснеросом знаменитом университете в Алькале-де-Энарес, где его обучал великий грамматист Лебриха. Позже он принимал участие в войне с комунерос на стороне роялистов. В 1528 году Гаска сделался ректором Саламанкского университета – но пробыл на этой должности совсем недолго ввиду неких загадочных разногласий, причиной которых на поверку оказались не столько идеологические материи, сколько личные отношения. Побывав еще на нескольких прибыльных должностях, Гаска в конце концов в 1540 году оказался судьей Совета инквизиции в Валенсии{930}. Здесь он вполне проявил способности к эффективной работе и руководящие качества, которые сослужат ему хорошую службу в Перу.

На первый взгляд Гаска казался не особенно значительной персоной, однако Гарсиласо да ла Вега вполне справедливо писал о нем, что он «человек гораздо более глубокий и понимающий, нежели предполагает его наружность»{931}.

Прежде чем согласиться на новое назначение, Гаска тщательно изучил ситуацию в Перу. С его стороны поступили необычные запросы, которые, как ни странно, были удовлетворены. Он пожелал обладать полной властью, включая право даровать жизнь и обрекать на смерть; он также хотел, чтобы ему было позволено назначать новых людей на нужные должности и передавать в другие руки энкомьенды{932}. Отказавшись от жалованья, он настаивал лишь на том, чтобы были оплачены все его расходы.

Гаска отплыл из Санлукара 26 мая, посетив по пути своего брата, аббата[112] Франсиско Хименеса де Авилу, свою мать в Барко-де-Авила, и затем, в Малаге – своего брата Хуана. Он взял с собой свиту из тридцати человек, в которую входили двое новых судей, – лиценциат Андрес Сьянка из Пеньяфьеля, что в Вальядолиде, и Иньиго де Рентерия. Первому предстояло стать главным советником Гаски по юридическим вопросам; второй был его старым другом еще с 1520-х годов, с Саламанки.

Были здесь также Алонсо де Альварадо, которого мы уже встречали на должности одного из военачальников братьев Писарро в войне против Альмагро, и Паскуаль де Андагойя, первый испанец, побывавший в Перу задолго до того, как эта страна заинтересовала братьев Писарро. Андагойя долго приходил в себя после того, как чуть не утонул в 1522 году, а тем временем занимался другими делами – например, исполнял должность заместителя губернатора в Панаме{933}. Также с Гаской отправился Франсиско Мальдонадо, вернувшийся было в Испанию, чтобы ходатайствовать там за Гонсало Писарро, давая объяснение его прошлым и настоящим действиям, – но затем, очевидно, перешедший на сторону его противников. Таким образом, Гаска по прибытии в Перу скорее всего получал квалифицированные советы.

Сделав короткую остановку на Гомере – одном из Канарских островов, – как делало в то время большинство направлявшихся в Америку судов, корабль Гаски затем предпринял еще одну высадку в Санта-Марте, где вся компания встретила теплый прием у губернатора Новой Гранады Мигеля Диаса де Армендариса. После этого они отправились в Номбре-де-Диос, куда прибыли 27 июля без особой помпы; затем пересекли перешеек и 13 августа оказались в Панаме, где впервые узнали о смерти вице-короля. Один из командиров Гонсало, Эрнан Мехия, изъявил желание перейти на их сторону, приведя с собой многих своих товарищей{934}.

Гаске также повстречалась небольшая делегация высокопоставленных духовных лиц и других людей, которые направлялись в Испанию, чтобы просить императора сделать Гонсало Писарро губернатором. Однако и они переменили свои намерения, повстречавшись с новым королевским эмиссаром, который, несмотря на довольно хилую внешность, очевидно был наделен стальными нервами и всеми качествами настоящего лидера.

Это были не простые церковники. Фрай Херонимо де Лоайса был архиепископом Лимы и братом нового архиепископа Севильи, инкисидора-хенераль и бывшего председателя Совета Индий; фрай Томас де Сан-Мартин – провинциалом доминиканского ордена в Лиме (он также к этому времени уже однажды исполнял обязанности губернатора Перу); Лоренсо де Альдана также успел многое совершить, поскольку он вместе со многими другими знаменитыми военачальниками прибыл в Перу в 1534 году вместе с Альварадо. Гонсало назначил его губернатором Лимы на время своей экспедиции на север; Гаска сразу же сделал его командующим своим флотом.

Среди служителей Церкви, выказавших повиновение монарху, был и Мартин де Калатаюд, епископ Санта-Марты, что возле Картахены. И наконец, в числе этих преосвященных перебежчиков находился также Гомес де Солис, который был у Гонсало маэстресала, т. е. дворецким{935}. На всех этих людей произвело большое впечатление и то, что Гаска собирался провозгласить всеобщее помилование, и его намерение отложить введение Новых Законов. Ввиду всего этого они решились оставить своего лидера, который «понапрасну их взбудоражил», по словам Гарсиласо{936}.

Одним из прибывших вместе с Гаской людей был Педро Эрнандес Паньягуа Лоайса, приходившийся кузеном и кардиналу Лоайсе в Испании, и архиепископу Лоайсе в Лиме. Дома, в Кастилии, он входил в состав муниципального совета Пласенсии, а теперь Гаска послал его с письмом к Гонсало Писарро. В этом послании говорилось, что до Гаски дошли вести о несговорчивости покойного вице-короля относительно Новых Законов. «Мы уверены, – продолжал Гаска, – что ни вы, ни кто-либо из тех, кто за вами следует, не имеют ни малейшей склонности проявлять нам неповиновение»{937}.

В другом письме Гаска заверял Гонсало в своей уверенности, что тот никоим образом не сможет противостоять могучей армии, собранной от имени императора. В еще одном, не менее хитроумно составленном письме от Гаски к Гонсало заявлялось, что «Его Величество и все мы, его приближенные в Испании, никогда не рассматривали ваши действия как мятеж или неповиновение королю, но лишь как попытку защитить свои законные права». Отныне, впрочем, Гонсало предписывалось выполнять требования Его Величества, «выполняя тем самым также и свой долг перед Господом»{938}.