Тайна двух океанов. Победители недр - Григорий Адамов

Через пять минут после рапорта капитана с мощной радиостанции линкора понеслось донесение в Москву о прибытии «Пионера» во Владивосток, и весь многочисленный флот, имея впереди героическую подлодку с ее капитаном, успевшим вернуться с флагманского корабля, тронулся в порт, мимо Русского острова. Остров ревел теперь тысячами своих невидимых орудий, словно проснувшийся грозный вулкан.

И вот наконец раскрылась впереди, на фоне синеющих в тумане сопок, с позолоченными утренним солнцем вершинами, незабываемая панорама Владивостока, форпоста Советской державы на Дальнем Востоке. Набережные, покрытые толпами народа, оглашались радостными криками; завывали сирены бесчисленных пароходов, моторных кунгасов, катеров и буксиров, столпившихся у молов, причалов, пристаней и буев на рейде; пронзительно свистели паровозы на эстакадах Эгершельда, на прибрежных путях, на далеком вокзале у Первой Речки, и грозно ревели гудки, заводов, фабрик, депо, разбросанных по городу…

И тысячи мелких судов – белоснежных, как чайки, парусных яхт, юрких моторных лодок, шлюпок, кунгасов – усеяли воды Золотого Рога, превратив их в луг, покрытый цветами бесчисленных ярких флагов.

Родина встречала могучее пополнение своего флота у дальних своих рубежей.

Замерший в строю на площадке, экипаж «Пионера» затуманенными глазами жадно смотрел на родные берега, словно боясь шелохнуться, чтобы не развеять этот дивный, неповторимый сон.

И вдруг из люка вынырнул Плетнев и, вытянувшись во фронт, подал капитану белый листок радиограммы.

– Правительственная! – возбужденно воскликнул он и отступил на шаг назад.

Капитан пробежал строки радиограммы и поднял бледное лицо. Он повернулся к застывшей команде, окинул глазами этих людей, ставших ему такими близкими и дорогими в течение трехмесячного незабываемого похода, и, взмахнув листком, воскликнул:

– Слушать радиограмму Центрального Комитета Коммунистической партии и правительства!

Двадцать пять пар глаз восторженно устремились к капитану, и громкий голос его чеканно звучал сквозь рев гудков и сирен, сквозь гул приветственных криков, и, словно во внезапно наступившей немой тишине, каждое слово радиограммы явственно доносилось к тем, кто подхватывал его напряженным ухом и чутким, переполненным от счастья сердцем…

«Только не уезжайте без меня, дорогой писатель Адамов! Я пристараю себе денег и буду на вашем „Пионере“, когда вы скажете».

Так писал один из юных читателей книги «Тайна двух океанов» после ее первого выхода в свет.

Григорий Борисович Адамов получал много подобных писем. Ребята не сомневались, что чудесная подводная лодка «Пионер» уже существует или вот-вот будет построена. Эта уверенность вызывалась тем, что автор рассказывал о технике просто и очень убедительно. В книгах Адамова не было недоступных пониманию технических чудес. Герой не совершал никаких подвигов, нажимая кнопки и поворачивая рукоятки. Ничто не делалось по мановению волшебного жезла, как бывает порой в научно-фантастических романах. Нет, в книгах Адамова люди трудились по-настоящему, а машины были описаны так, что читатель ясно видел их.

О технике Адамов писал с особой любовью. Он внимательно следил за новыми открытиями советских ученых и за победами наций промышленности. Встречаясь с друзьями, едва успев поздороваться, он спрашивал:

– Новая домна задута, слышали?

– О Магнитке читали? Здорово, а?

– Что вы о наших физиках скажете? Вот молодцы!

Широкие и разнообразные интересы были у этого приветливого и бодрого человека. Адамов казался беспечным весельчаком, однако с огромной серьезностью относился к своему писательскому труду. Он выглядел очень здоровым, но был тяжело болен; представлялся людям счастливцем, а жизнь его складывалась вовсе не легко и не просто.

Григорий Борисович был седьмым ребенком в семье скромного херсонского деревообделочника. Не всем детям отец мог дать законченное образование, но младшего сына, своего любимца, решил учить во что бы то ни стало.

Однако Адамову не удалось окончить даже гимназию. Его исключили из предпоследнего класса: родители не смогли вовремя уплатить за учение. Но юноша не пал духом. Он начал давать уроки в богатых домах, обучая балованных бездельников правилам грамматики и арифметики, а по ночам готовился к сдаче экзаменов за гимназический курс экстерном. Родные и друзья были уверены, что способный молодой человек выдержит экзамены, получит аттестат зрелости, будет учиться дальше и станет врачом.

Однако жизнь Адамова сложилась иначе. Никто из близких не знал, что еще пятнадцатилетним подростком он вступил в кружок революционной молодежи, а затем в херсонскую организацию большевиков.

Он хранил у себя на дому нелегальную литературу, выполнял поручения партийного комитета, был агитатором в рабочих кружках. И как раз перед сдачей последних экзаменов его предупредили о готовящихся арестах. Пришлось бежать из Херсона в Николаев. Там партийная работа продолжалась, но весной 1906 года жандармы выследили молодого агитатора.

Адамов был арестован и выслан в Архангельскую губернию. А затем – смелый побег, скитания по лесам, многие версты, пройденные пешком, и ночной поезд в Петербург, на секунду остановившийся у глухого полустанка…

Григорий Борисович бежал вместе с товарищем, у которого находились документы обоих беглецов, деньги и петербургские явки-адреса. Выйдя на одной из станций, Адамов отстал от поезда. Пришлось «зайцем» добираться до столицы.

Очутившись впервые в огромном незнакомом городе, не зная куда идти, без денег, юноша оторопело бродил по шумным улицам. К вечеру он совсем ослабел от голода и пришел в отчаяние, как вдруг кто-то горячо обнял его. Оказалось, что товарищ Адамова, беспокоясь о его судьбе, тоже бродил по городу, отыскивая своего спутника в привокзальных районах. Встреча друзей была очень радостной.

Из Петербурга по распоряжению Центрального Комитета Григорий Борисович направляется в Севастополь. В это время вся Россия с волнением ожидала суда над матросами восставшего броненосца «Князь Потемкин-Таврический». Центральный Комитет партии решил предпринять смелую попытку: проникнуть в здание суда и уничтожить «дела» арестованных.

В группу, взявшую на себя исполнение этого дерзкого плана, вошел и Адамов. Следовало вечером, когда наружный патруль будет на другой стороне огромного здания, позвонить, сказать швейцару, что принесли телеграмму, и, когда он откроет дверь, связать его. Затем, поднявшись на третий этаж, взломать несгораемый шкаф и уничтожить документы. Все это надо было проделать за тридцать минут, так как здание каждые полчаса обходил внутренний патруль.

Казалось, все было предусмотрено и начало дела обещало успех. Но, когда швейцар приоткрыл дверь, оказалось, что она на цепочке. Минута растерянности… и один из членов группы, человек огромной физической силы, дернул дверь и вырвал цепочку. Испуганного швейцара быстро связали, перерезали телефонный шнур и устремились наверх. Там ждало новое осложнение: в комнате оказалось… пять несгораемых шкафов. В котором из них документы? Набор инструментов только один.