Грандиозная история музыки XX века - Артем Рондарев

Записи его 70-80-х годов, в первую очередь с гитаристом Джимом Холлом, звучат как кул-джаз, переживший свое время; так же выглядит в последние годы и сам Бейкер – более разительную перемену внешности трудно вообразить: из голливудской звезды он превратился в изношенного жизнью человека, все драматичные перипетии которой оставили следы на его лице. Пианист Джимми Роулз вспоминал, что в 1969 люди приходил поглядеть на него как на «особенного типа» (specimen): перед ними представал тридцатидевятилетний опустившийся, потрепанный жизнью беззубый мужчина на пособии по безработице. Последние десять лет Бейкер обитал преимущественно в Европе, раз в год возвращаясь в Америку с концертами; его, как никого другого, любили битники и хиппи. 13 мая 1988 года он разбился, выпав из окна дешевой гостинцы в центре Амстердама; в его крови нашли алкоголь и героин. Согласно официальной версии, это было самоубийство, однако историк Айра Гитлер отмечал: «Самоубийство не совершают, выходя в окно второго этажа»[1471].

«Благополучной», однако не менее трагической версией судьбы Бейкера можно считать биографию Билла Эванса[1472], исполнителя и композитора, которого считают самым влиятельным джазовым пианистом со времен Арта Тейтума и Бада Пауэлла[1473], одного из основных соавторов Майлза на пластинке Kind of Blue[1474]. Эванс родился в штате Нью-джерси в 1929 году в семье музыкантов-любителей; отец его был валлийцем, мать – русинкой[1475]. С детства его приучали к музыке, но поначалу это занятие ему не слишком нравилось; в школьном оркестре он играл на флейте-пикколо. В 12 лет он, однако, увлекся блюзовыми импровизациями на фортепиано и со временем стал настолько профессиональным исполнителем буги-вуги, что выпустился со степенью из колледжа Луизианы, а затем поступил в Маннес-колледж в Нью-Йорке – одно из самых престижных высших музыкальных учебных заведений в Америке[1476]. В 1951 году он отправился в армию; вернувшись оттуда, он твердо решил посвятить свою жизнь джазу. Позже он говорил:

В 1956 году он сделал первую запись в качестве лидера, названную в достаточной степени амбициозно, New Jazz Conceptions, «Новое понимание джаза». К тому моменту он еще не нашел своего собственного языка, и его исполнение представляло собой довольно причудливую смесь идиом Тристано, Силвера и Пауэлла[1478]. В 1958 году он присоединился к коллективу Дэвиса и несмотря на то, что был еще достаточно малоизвестным в профессиональных джазовых кругах исполнителем, оказал решающее влияние на музыкальный облик самой популярной джазовой пластинки, Kind of Blue. С Майлзом он провел всего восемь месяцев; в 1959 году он организовал собственное трио, куда помимо него входили контрабасист Скотт ЛаФаро и барабанщик Пол Мотиан. Несмотря на то, что этот коллектив просуществовал всего полтора года, он полностью переопределил функцию ритм-секции в небольших составах. До трио Эванса роль ритм-секции сводилась к тому, что имплицировано в ее названии, то есть к поддержке ритма; сольные вставки исполнителей на контрабасе и барабанах по традиции ограничивались половиной хоруса перед выходом на репризу. Эванс так описывал свой проект: «Надеюсь, что трио будет развиваться в сторону спонтанной импровизации, а не ситуации, когда парни один за другим разыгрывают свое соло»[1479]. ЛаФаро часто играл аккорды и контрапунктические ответы мотивам Эванса, временами вступая сразу после изложения темы с сольными вставками, что для бибоп-традиции было делом неслыханным: по большому счету, они с Эвансом составляли пару равноправных солистов, постоянно обменивавшихся темами и фразами[1480]. Трио записало всего четыре пластинки, которые стали моделью для современных и последующих комбо. ЛаФаро погиб в июле 1961 года в автокатастрофе[1481]. Этот инцидент совершенно опустошил Эванса, он не играл несколько месяцев, а затем долго не мог найти нового контрабасиста[1482]. Вдобавок он пристрастился с этого времени сначала к морфию, а потом и к героину; в 70-е он перешел на кокаин.

Манера Эванса конца 50-х и далее стала моделью практически для всех пианистов, бывших его современниками или пришедших после него[1483]. Его непревзойденная гармоническая палитра, подвижные ритмические фигуры и отчетливый, точный звук повлияли на исключительное число первоклассных пианистов, включая Херби Хэнкока, Чика Кориа, Алана Броадбента и Брэда Мелдау (который, впрочем, утверждал, что услышал Эванса лишь после того, как записал свои первые пластинки, что представляется сомнительным с учетом того, что он обучался джазу в престижной нью-йоркской Новой школе, где неизбежно должны были ссылаться на практику наиболее ярких исполнителей)[1484]. Эванс, несмотря на безупречную технику, никогда не воспринимался как «виртуоз» – более всего современников поражало его гармоническое мышление, позволявшее ему интерпретировать стандартные поп-мелодии самыми необычными и всегда разными способами. Его манера характеризовалась изложением коротких фраз, которые он затем на протяжении пьесы собирал в единое тематическое и риторическое целое. Он одним из первых начал использовать для гармонизации материала аккорды, выстроенные по квартовым интервалам вместо терций, что во многом обусловило необычный музыкальный облик пластинки Kind of Blue и модального джаза в целом[1485]. Он предпочитал играть в среднем регистре, где его гармонические находки идеально смешивались с мелодической линией, тем более что он регулярно прибегал к аккордовому голосоведению. Часто он исполнял мелодическую партию правой рукой, вовсе не прибегая к помощи левой, – помимо того, что это было эффектно, это помогало ему справляться с ситуацией, когда его левая рука была практически обездвижена от уколов[1486]. Манера его была мягкой и даже отчасти вкрадчивой – композитор Лало Шифрин говорил, что «Оскар Питерсон – наш Лист, а Билл Эванс – наш Шопен», ссылаясь на известную поговорку о том, что Лист покорил фортепиано, а Шопен соблазнил его[1487].