30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД. От оперуполномоченного до заместителя министра - Юрий Богданов

Однако это назначение Богданова вызвало большое недовольство со стороны тогдашнего первого секретаря Ленинградского обкома В.М. Андрианова, что потом не раз припоминалось моему отцу и нашло даже своё отражение в публицистической литературе.

Об этом событии в книге «Берия: конец карьеры» [Л.З] приводятся такие сведения. «По поводу назначения Богданова на эту должность осуждённый Мамулов С.С. при допросе сказал: Я был свидетелем разговора Берии по телефону с первым секретарём Ленинградского обкома партии В. Андриановым, который не соглашался со снятием с работы начальника УМВД Ермолаева. Берия грубо, оскорбительно и, я бы сказал, пренебрежительно говорил с Андриановым и, вопреки его желанию, назначил в Ленинград в качестве начальника УМВД Богданова».

«Бесстрастные архивы уже совершенно в другом месте сохранили один любопытный документ, который свидетельствует, что секретарь Ленинградского обкома В. Андрианов продолжал борьбу за сохранение Ермолаева и после того телефонного разговора, о котором упоминает Мамулов. 16 марта 1953 года В. Андрианов пишет следующее письмо Берии: “Лаврентий Павлович! («обратите внимание — без общепринятого “уважаемый”» — даёт примечание В. Некрасов, автор главы «Финал» и составитель книги. — Ю.Б.). По телефону я не имел возможности сказать Вам о начальнике управления МВД т. Ермолаеве (Ермолаев являлся начальником прежнего управления МГБ, а не МВД. — Ю.Б.), о чём хотел бы сообщить Вам дополнительно. При решении этого вопроса просил бы учесть — работник он, на мой взгляд, добросовестный и работает много. На состояние здоровья не ссылался и работал напряжённо. Трудности и недостатки в работе управления во многом объясняются тем, что со дня его назначения в Ленинградское управление министерством (министр Игнатьев С.Д. — Ю.Б.) не были назначены заместители, в том числе и первый заместитель. В управлении он только освоился (за полтора года, с августа 1951 года, этот опытный чекистский ас, фактически работавший в органах с 1919 года, ещё только вошёл в курс дела?! — Ю.Б.). Следует ли, Лаврентий Павлович, заменять его и не лучше ли подкрепить опытными заместителями? В. Андрианов”». Автор-составитель отмечает, что «это обращение было безрезультатным, документ без каких-либо распоряжений просто подшит в дело» [Л.З].

Другой автор, В.И. Бережков, пользующийся теми же материалами, вторит приведенному выше мнению: «В те времена назначения на руководящие должности происходили только после согласования кандидатуры с местными властями, иногда оно являлось определяющим. А Берия назначил Богданова вопреки желанию первого секретаря Ленинградского обкома партии В.М. Андрианова» [Л.4, Л.5].

Если первый секретарь Андрианов, поговорив с Берией по телефону, получил отказ, то почему он тут же не мог позвонить по вертушке своему непосредственному партийному шефу — Хрущёву и высказать ему своё неудовольствие? Как опытный руководящий партиец Василий Михайлович прекрасно знал, что все назначения на высокие посты производились только при условии утверждения их в Секретариате ЦК. Если Андрианов не позвонил — его дело, пусть сидит и губы дует. Если позвонил, то Хрущёв вместе с Секретариатом с его мнением не согласился и утвердил Богданова, о чём нами был приведен документ из его Личного партийного дела номенклатурного работника. С таким же успехом ленинградский первый секретарь мог позвонить и председателю Совмина Маленкову. Значит, телефонные звонки Андрианова сумели только подхлестнуть Берию тут же подписать свой приказ, Хрущёва — с этим согласиться, а Маленкова — не возразить.

Но, может, Берия через 10 дней после смерти вождя уже набрал такой вес, что его подпись стала окончательной и сомнению не подлежала? Ничего подобного. В уже частично процитированном нами из книги В. Некрасова письме Берии к Хрущёву от 16 марта 1953 года есть такое продолжение: «В дальнейшем может оказаться необходимым сделать некоторые изменения в этом составе, независимо от этого представляемых товарищей необходимо утвердить. Л. Берия» [Л.З]. По-моему, в этом своём обращении Лаврентий Павлович и прав, и корректен: как министр он не мог даже на несколько дней порученное ему новое, кардинально преобразованное, ещё висевшее в воздухе ведомство оставить без начальников, и их надо было срочно назначать, чтобы не произошло разброда и шатания. Но, с другой стороны, он согласен был с обоснованной корректировкой предложенных им руководителей. В отношении целесообразности назначения Богданова ни у Берии, ни у Хрущёва, ни у Маленкова, вопреки мнению Андрианова, сомнений не возникло. Почему?

Давайте теперь посмотрим, а кого, собственно, столь яростно отстаивал секретарь Ленинградского обкома, зачем ему так уж нужен был именно Ермолаев? Для сведения отметим, что при слиянии министерств 19 марта 1953 года со своего поста был уволен также и начальник старого УМВД ЛО генерал-лейтенант Т.Ф. Филиппов. Однако о нём Хозяин области почему-то вовсе не пёкся. А Тарас Филиппович являлся толковым руководителем, в связи с чем и был переведён в центральный аппарат. Через два года он стал замминистра и начальником Главного управления милиции МВД СССР.

Но займёмся нашим анализом и ещё раз напомним, что сам Андрианов приехал из Москвы вместе с Маленковым и 22 февраля 1949 года на пленуме Ленинградского обкома и горкома был избран первым секретарём вместо с треском снятого Попкова. Вместе с Андриановым в Ленинград прибыла заранее подобранная группа людей из Свердловска (где до войны и в военное время Андрианов был первым секретарём обкома партии), которые и заняли ключевые посты в партийных, советских и хозяйственных структурах. Начальником Ленинградского управления МГБ 21 апреля 1949 года был назначен Н.Д. Горлинский. После показного суда над антипартийной группой, проведенного в сентябре 1950 года в ленинградском Доме офицеров выездной сессией Верховной коллегии Верховного суда СССР, в городе на Неве началась безжалостная чистка, о которой мы уже упоминали ранее. «Сам Андрианов выискивал, как бухгалтер, негативную информацию в старых партийных протоколах и снимал с работы неугодных». Карающим мечом при раскручивании интересующего нас «ленинградского дела» являлись органы госбезопасности, возглавлявшиеся Гор-линским, который «имел немалый опыт» и «слыл крупным специалистом» по части замены кадров «путём арестов, высылок, увольнений и т. д.» [Л.4].

Как описано в книге В. Бережкова «Питерские прокураторы», 21 июля 1951 года Андрианов зачитал руководящему составу Управления МГБ СССР по Ленобласти закрытое письмо ЦК ВКП(б). В письме говорилось, что «старший следователь по особо важным делам следственного управления МГБ СССР Рюмин “сигнализировал ЦК о неблагополучном положении в МГБ СССР” вообще и в следствии, в частности, по вине бывшего министра этого министерства Абакумова (арестованного 12 июня и отстранённого от своей должности 4 июля 1952 года. — /О.Б.), по указанию которого происходила постоянная структурная перестройка, отвлекавшая чекистские кадры от основных задач, была ослаблена борьба с троцкистами, не на должном уровне находилась работа по сохранению гостайны».

Руководители подразделений управления, одобряя письмо ЦК партии, говорили о своих недостатках и намечали пути их исправления. Начальник УМГБ ЛО Горлинский в своём выступлении «акцентировал внимание на нарушениях ведения следствия, необоснованных арестах и освобождениях из-под стражи». Он призвал «обеспечить неукоснительное и точное выполнение органами МГБ законов и директив партии и советского правительства». После трёхдневного обсуждения документа было принято письмо с одобрением деятельности ЦК ВКП(б). Примечательно в этом письме то, что ни одним словом в нём не упоминалось о «ленинградском деле» [Л.4].