Питер Саржент. Трилогия - Гор Видал

Я спустился по лестнице, и, когда проходил через холл, миссис Виринг поманила меня пальцем из дверей, и я присоединился к ней. Мы были одни, все остальные отправились на пляж. Полиции тоже не было видно.

— А где Гривс? — спросил я.

— Уехал… Хотя у нас осталась круглосуточная охрана, — драматическим шепотом сообщила она. Впервые неизменного бокала с водами забвения не оказалось под рукой. Мне стало интересно, насколько она трезва, чтобы имело смысл вести беседу.

— Думаю, он занимается расследованием.

— Мистер Саржент… Питер, я думаю, мы все в ужасной опасности.

Я отнесся к этому заявлению достаточно спокойно и был готов с ним даже согласиться.

— А вам кажется, мы можем что-то изменить? — уклончиво спросил я.

— Но что-то нужно делать! — Она нервно ломала руки.

— Я думал, вы расцениваете все случившееся как несчастный случай, что на меня напал бродяга и…

— Я просто не хотела волновать остальных. Не хотела, чтобы они узнали то, что знаю я. — Она мрачно посмотрела на меня.

— Что знаете?

— Что угрожает опасность.

Я решил: или у нее не все дома, или она действительно знает что-то такое, чего не знают остальные.

— Вы рассказали полиции?

— Мне нечего им рассказать. Все это только… предчувствия.

— Так вы думаете, миссис Брекстон убили?

Она не ответила, только вздохнула и посмотрела в окно на лужайку для гольфа, блестевшую на солнце как бильярдный стол. Потом сменила тему разговора с той быстротой, к которой я уже начал привыкать; алкоголики не в состоянии долго удерживать нить беседы — это их слишком утомляет.

— Я бы хотела, чтобы в первом материале для Глоуб вы упомянули о моем приеме в День Труда, — улыбнулась она мне.

— Вы подслушивали?

— Скажем так, мне птичка прочирикала, — потупилась она.

— Не возражаете, если я напишу про убийство?

— Конечно возражаю, но поскольку эти ужасные бульварные листки нас все равно в покое не оставят, то для меня будет преимуществом иметь в доме джентльмена. — Ее здравый смысл меня всегда поражал.

— Боюсь, это может доставить вам определенное беспокойство.

— Вовсе нет, но мне хотелось бы увидеть, что вы пишете. Возможно, я даже смогла бы вам помочь.

— Очень мило с вашей стороны.

— Не стоит об этом.

— Так вашу племянницу все же убили? — попытался я застать ее врасплох.

— Здесь вы от меня помощи не добьетесь!

На этом беседа закончилась, и я отправился на пляж. Там оказалась только Элли Клейпул.

Она лежала на спине в красном, довольно откровенном купальнике, уже одно созерцание которого поневоле возбуждало. Сейчас она казалась мне необычайно привлекательной, и если бы не ночное приключение с Лиз… Но тут пришло неожиданное открытие: хотя я посвятил всю жизнь флирту и срыванием цветов удовольствий, мысль о Лиз засела глубоко в мозгу, и я не хотел никого другого, даже Элли, которая с привлекательной улыбкой взглянула на меня и спросила:

— Отошли?

Я сел рядом с ней на песок. Солнце ласково пригревало, океан сверкал. Все ужасы произошли за последние двадцать четыре часа.

— Я чувствую себя лучше. А где все остальные?

— Мисс Ланг отправилась в дом, чтобы написать очередную недельную порцию своих «Бесед», брат в городе, а Брекстон все еще сидит в комнате. Что, черт возьми, тут происходит?

Я сделал беспомощный жест.

— Не имею ни малейшего представления. До пятницы я вообще не знал никого из этих людей.

— Не вижу в этом никакого смысла, — сказала она, продолжая смазывать кремом свои загорелые руки.

— Миссис Виринг считает, что мы все в ужасной опасности.

Элли криво ухмыльнулась.

— Боюсь, Роза всегда считает, что она в опасности, особенно после того, как выпьет.

— Сегодня утром она показалась мне совершенно трезвой.

— Никогда нельзя сказать наверняка. Я не могу всерьез воспринимать ее слова. Это все часть ее безумия.

— С другой стороны, удар по голове, который я схлопотал сегодня утром, никак нельзя назвать одной из ее галлюцинаций.

— Да, это гораздо серьезнее. Но все равно я не могу поверить, что кто-то убил Милдред… По крайней мере, кто-то из нас. Всегда стараешься думать, что такое может случиться только с другими.

— А как вы полагаете, что на самом деле произошло? — Я смотрел на нее невинными глазами. Нужно было перебрать всех гостей одного за другим. И лучше всего изображать при этом непроходимую глупость.

— Я верю тому, что говорит Поль.

Это стало для меня новостью; я не знал, что Брекстон высказывался по поводу убийства, не считая, конечно, разговора с полицией.

— И что он говорит?

— Что у Милдред была привычка принимать весь день снотворное, чтобы успокоить нервы. Так что те, что она приняла в утро своей смерти, были для нее привычной дозой и что она отправилась купаться, не зная, насколько сильное там течение.

— Ну, это выглядит достаточно разумно.

— Если не считать того, что у моего брата оказалась бутылочка с такими же таблетками…

— Не хотите ли вы сказать, что его подозревают?

Она печально покачала головой.

— Нет. Не думаю, что его подозревают. У него нет мотива для преступления, и даже если бы и был, нет доказательств, что таблетки взяты из его флакона. Кто-то смог добраться до его ванной, если не имел доступа к таблеткам Милдред, которые та держала под замком в шкатулке для драгоценностей: только она знала комбинацию, открывающую замок. Брекстон клянется, что никогда не знал комбинации и не мог добраться до таблеток, даже если бы и захотел.

— Значит, либо она сама приняла таблетки, либо кто-то проник в ванную вашего брата, взял таблетки и подбросил их ей в кофе или во что-нибудь другое, с чем она могла их проглотить.

— Да, в общих чертах ситуация выглядит именно таким образом. Не напали бы на вас прошлой ночью, я склонна была считать, что Милдред сама приняла таблетки. А теперь уже ни в чем не уверена.

— Похоже, мое приключение заставило все завертеться.

Она кивнула.

— Думаю, этот ужасный коротышка, Грейвс, или как там его зовут, просто хотел нас напугать, привлечь к себе внимание. Я по-прежнему не думаю, что у него есть хоть малейшее представление, было убийство или не было.

— Сейчас он абсолютно уверен. А вы?

— Не знаю, что думать.

— Что было между вашим братом и Милдред? — спросил я на одном дыхании, чтобы застать ее врасплох, — и это сработало.

Ее веки испуганно задрожали; она нахмурилась, откинулась назад.

— Что… с чего вы взяли?

— Миссис Виринг, — солгал я, — говорит, что много лет назад…

— Чертова идиотка!

На миг она растерялась, но тут же снова овладела собой. И даже попыталась довольно убедительно рассмеяться, чтобы