Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– Или его лошадь, – почесал затылок Мушом. – И лошадь Торна. Откуда мы знаем, живы они или нет?

– Ну, Торн не тот орешек, который можно положить на зуб, – отряхнул колени Раск. – Этот прогал когда-то дорогой был, ведет он на северо-восток… Думаю, они отправились к мокрому менгиру, да, есть в здешних местах такая диковина, а уж от него полно тайных троп на восток. В этакое время только безумец на тракт решит выбираться. Так что, выбор у нас не слишком большой, вслед мы Торна вряд ли достанем, а вот если двинемся напрямик к Опакуму, то либо перехватим его по дороге, либо дождемся у самой крепости. Больше ему путь держать некуда. А где Торн, там и его дочь, и его сын, если ему удалось спасти парня, и принц Хо. Ходой ведь его окликали в Альбиусе?

– Ходой-то Ходой, – нахмурился Эйк, – только ты… Как тебя кстати?

– Раском меня зовут, – засиял улыбкой Раск. – Во всяком случае, в последние годы именно так окликали.

– Если что, Раск знакомец Коронзона, – пробормотал Хопер, разглядывая след лошади принца. – В Альбиусе тот как раз в лавке Раска останавливался.

– Да по мне хоть знакомец самого предстоятеля, – пробурчал Эйк. – Ни того, ни другого рядом с нами не наблюдается. А то прям словно на базарной площади в Йере, из-под каждого куста знакомцы выпрыгивают. Может, ты и прав, приятель, и по уму было бы лучше опередить Торна, да ждать его возле Опакума, однако он ведь в лес не на прогулку вышел? Если что с принцем в этом лесу случится, голов нам точно не сносить. Так что, давай-ка попробуем догнать его у этого… как ты сказал… у мокрого менгира. А там уж посмотрим, куда дальше путь править.

– Ну и который из этих камней твой мокрый менгир? – поинтересовался Эйк через день, когда четверка выбралась на берег лесного озера, из воды которого торчало сразу несколько камней.

– Ты не спеши, большой человек, – прищурился Раск. – Мало ли что из воды торчит? Один умный… человек, он сейчас в Долине милости проживает, как-то сказал мне, что не все менгиры сочтены, потому как Терминум свои границы имеет, да не те, что туманным пологом обозначены, а те, что берегом ограничены. Так что, менгиры могли и на морском дне образоваться. Впрочем, это неважно, другой вопрос, что все менгиры счесть нельзя. Кто его знает, может и здесь не один менгир? А это что там?

Хопер проследил за взглядом Раска. У камней, через которые воды озера убегали в русло лесной речушки, покачивались трупы. Одного мига хватило, чтобы и зеркальная гладь, и запах хвои, и тишина, украшенная попискиванием лесной пичуги, все это показалось предвестием смерти.

– Геллы! – крикнул подавший коня к плотинке Мушом. – И по одежде, да и по виду! Больше никого вроде не вижу… Но их здесь что-то много!

– Что за дурная привычка, орать в лесу? – поморщился Эйк. – Хопер. Конечно, мертвый гелл лучше живого, но что-то мне здесь не по себе. Что делать-то будем?

– Пойдем по следам, – предложил Хопер и двинулся по берегу озера, приглядываясь к едва приметным отпечаткам все тех же подков с королевским рисунком.

– Здесь, – подпрыгнул Раск на древнем, полуразрушенном мосту, соединяющим берег острова с островком. – Вот он и есть, родимый. Не, на эти камни, что сверху, не смотри. А вот под ними – тот самый менгир. Ушел в воду, а ведь когда-то поверх лежал. Что время делает, а?

– Если он и ушел в воду, то лет триста назад, – проворчал Эйк. – И что же, неужто ядом не полнится? Или о нем неизвестно жнецам?

– Все им известно, – проговорил Раск, скинул сапоги, плюхнулся на край моста, опустил ноги в воду, блаженно зажмурился и только после этого наклонился и стал шарить рукой в выбоинах мостового покрытия. – Чистенький. Как листья в лесу после дождя с ветром. Благодать…

– Чище не бывает, – сказал Хопер, переходя через мост, который явно был залит кровью и как будто не один раз. – Мы здесь не задержимся, Раск.

– Это почему же? – не понял Раск. – Все лучше, чем в овраге каком таиться? Можно и передохнуть!

– След уходит, – подал голос Эйк. – Уходит прочь отсюда, значит, и нам здесь нечего делать.

– Ты чего? – подошел к застывшему у свежей могилы Хоперу Мушом. – Чего увидел-то? Боишься, что здесь твой… Торн? Что тут накарябано-то?

– Сли, – прочитал фризские буквицы Хопер, но не стал говорить воину ни о неоднократной поганой магии, отзвук которой пропитал каждую пядь островка, ни о пятнах крови и рвоты под ногами, ни о следах приманивающего заклинания на самой могиле, ни о полустертых рунах на каменной плите, поверх которых было вычерчено фризское имя. Словно в пропасть потянуло Хопера, заледенела, заныла почерневшая уже за локоть рука, забилось в висках, зазвенело в затылке, как будто вновь поблизости оказалась альбиусская ратуша, и на ней все еще металась черная тень.

– Сли – это лучше, чем Хода, – пробормотал Мушом. – Да и, пожалуй, лучше, чем Торн. Чего делать-то будем?

– Чего делать? – Хопер оглянулся, поймал взгляд Раска, веселость с которого словно ветром сдуло, кивнул ему, посмотрел на Мушома. – Сейчас пойдем. Дай мне минуту. Да не отходи. Если что, оттащишь меня к Раску. Да и сам, если хочешь бодрость обрести на ближайшие день-два, окуни ноги туда, куда он скажет.

– Да не страдаю я от отсутствия бодрости… – зачастил было Мушом, но Хопер уже читал скрытую надпись. Она всплывала не сразу, словно наложенная рядом магия – простенький, но сильный манок – смазала ее, но все-таки всплывала, продираясь через что-то напоминающее сплетенные корни, пока не явилась Хоперу целиком в виде всего лишь двух рун – «девять и девять».

– Где мы? – спросил Хопер, когда сознание к нему вернулось.

– Едем, – пожал плечами Мушом, который держался рядом с книжником. – Идем по следам Торна. Хотя, следы пропали уже как с час. Дождь тут был, все раскисло, ничего не разобрать. Но Раск сказал, что знает такую короткую дорогу к Опакуму, что мы даже берканские дозоры обойдем и всех опередим! Толковый он оказался. Да и весельчак к тому же. Вот пообещал, что ты обязательно очнешься, ты и очнулся. Хорошо.

Хопер с недоумением оглядел себя, увидел ремни, прихватывающие его к седлу за колени и бедра, почувствовал натертость на животе от луки седла, леденящую боль в плече. Вокруг лежал глухой и сырой лес, день клонился к вечеру, и лишь откуда-то впереди доносились тихий говор Эйка и Раска и чуть слышное фырканье их лошадей.

– Долго я так?

– Ну как тебе сказать, – пожал плечами Мушом. – Полчаса тебя Раск на мосту пытался в себя привести, да вот уж и путь держим часа три, не меньше. У тебя ж рука уже за плечо почернела. Да и боковину прихватило. Я уж не говорю, что попорчена твоя тушка, шрамов полно. Писалом, что ли, сам в себя тыкал? Раск говорит, что плохо твое дело. Зараза к сердцу пошла. Что там у тебя за круг да треугольник на груди вычерчены? Вспухли, но, похоже, только они и сдерживают заразу. Колдовство что ль какое?

– Вроде того, – пробормотал Хопер. Боль скакала рядом с ним, и впереди и позади него, и даже как будто взмахивала крыльями над головой, но не касалась – «из плоти в плоть». «Спасибо затейнице, – подумал он, – наслала муку и с прихлопами и вприпрыжку от той же муки и укрыла. Остается спросить, какого демона все это нужно было делать? И как он узнает, что это такое – девять и девять, если книги у него уже нет?»