Снег на экваторе - Андрей Поляков

Гудолл не стремилась к глобальным обобщениям, не рассуждала о том, что знала понаслышке. От практики к теории, а не наоборот, – вот ее путь. Лишь сделав ряд сенсационных открытий в поведении шимпанзе, перевернувших мир науки, она решила представить в Кембридж докторскую диссертацию. Защита прошла триумфально в 1965 году.

Став знаменитостью, столкнувшись с постоянно возрастающим потоком писем, предложений, проектов, она основала Институт Джейн Гудолл, чтобы помочь шимпанзе выжить. Когда-то многочисленные, встречавшиеся в 25 странах Африки, ныне они живут только в 20, причем в четырех находятся на грани исчезновения.

В ведении Гудолл было три больших питомника. Их содержание требовало немалых денег, а еще нужно было продолжать исследования в Национальном парке Гомби, где работала целая группа ученых.

– На все это уходит по полсотни тысяч долларов в месяц, – сообщила Джейн. – Добывать их не так-то просто, хотя пока удается.

Трудности усугублялись тем, что питомники находились в Бурунди и Демократической Республике Конго. Эти африканские страны считаются одними из самых дорогих. К тому же в последние десятилетия там не раз вспыхивали кровопролитные вооруженные конфликты.

– Бурунди и Конго – какой-то кошмар, – не скрывала чувств Джейн. – Вот, на днях получила из Бужумбуры факс: «Не волнуйтесь, ваши люди и шимпанзе в полном порядке». Но как я могу оставаться спокойной, когда только вчера услышала по радио об убийстве в Бурунди нескольких десятков человек! А в Браззавиле в окно квартиры, где живет служащая питомника, попала шальная пуля. Так что обязательно нужно иметь солидную сумму про запас, чтобы при необходимости эвакуировать из этих неспокойных стран обитателей питомников.

– Не боитесь обвинений в том, что за трогательной заботой о приматах вы забываете о множестве людей, которые страдают ничуть не меньше, – не сдержался я.

Джейн, казалось, только и ждала этих слов.

– Законный вопрос, и у меня есть на него ответ, – без промедления парировала она. – Во-первых, на Земле осталось менее 200 000 шимпанзе, а они – наши ближайшие родственники, и все мы им чем-то обязаны. Во-вторых, везде, где мы действуем, мы создаем рабочие места, учим местных жителей беречь природу. Ведь если они будут продолжать относиться к ней так, как сейчас, Африка превратится в пустыню, а это означает конец не только для животных, но и для человека. Мы обязаны донести до сознания каждого, что защищать природу надо для того, чтобы сберечь людей.

Ответ Гудолл – не общие слова, за ними стоят конкретные дела.

– В Гомби работают 23 танзанийца, – пояснила она. – Только в этом году я добились от Европейского союза выделения 200 000 фунтов стерлингов на развитие сельского хозяйства и восстановление лесов в прилегающем к парку районе. Это взаимосвязанные вещи, так как деревья защищают от вымывания плодородный слой почвы, поддерживают уровень воды в грунте и реках. Два подобных проекта выполняются в Конго, два должны начаться в Бурунди.

Защита шимпанзе подвигла Гудолл на участие не только в природоохранных, но и в социальных проектах.

– Особое внимание приходится уделять женщинам и проблеме планирования семьи, – продолжила она. – Многие никак не хотят понять, что природа не сможет бесконечно выдерживать стремительный рост населения. Усилия в остальных областях человеческой деятельности бесполезны, если не удастся его стабилизировать. Я говорю совершенно серьезно. Я чувствую эту угрозу, особенно здесь, в Африке. Кое-что удается. В той части Танзании, где я работаю, женщины стали сами приходить и просить рассказать о том, как можно ограничить число детей в семье. Ключ к успеху – образование, финансовая независимость женщины. Но это очень длительный и медленный процесс, поэтому вопрос стоит так: успеем ли мы до того, как окружающая среда будет непоправимо разрушена?

– А как считаете вы сами?

– У меня нет ответа, – после паузы сказала Гудолл. – Часто бывает так: люди прекрасно знают о катастрофических последствиях своей деятельности, но не могут всерьез задуматься о том, что будет через пять или, тем более, десять лет. Им нужно бороться за выживание, искать работу, добывать пропитание. Поэтому необходимо, чтобы защитники природы объединили усилия с теми, кто предоставляет развивающимся странам финансовую помощь. А для начала было бы неплохо, если бы все благотворительные организации стали координировать программы. Пока они не в состоянии понять кто, чем и где занимается. Это настоящая трагедия.

Несмотря на мрачные предсказания, Гудолл ни на мгновение не допускала мысли о том, что можно опустить руки. В пору нашей беседы она посвящала львиную долю времени детской программе «Корни и ростки».

– Насколько мне известно, это единственная программа, сочетающая заботу об окружающей среде с заботой о конкретных животных и о месте, где ты живешь, – говорила Джейн. – Корни вьются повсюду, составляя прочную основу. Ростки кажутся маленькими и слабыми, но, устремляясь к свету, пробивают бетон и сдвигают с места валуны. Сотни и тысячи корней и сотни тысяч ростков, рассеянных по миру, могут изменить нашу планету к лучшему. Для этого нужно всего лишь, чтобы каждый чувствовал, реально чувствовал, что он что-нибудь значит. Что у него есть роль, которую он может сыграть, и что он способен добиться поставленной цели.

Стартовал проект в начале 1990-х годов в Дар-эс-Саламе. Постепенно он распространился на десятки стран почти на всех континентах. Франция и Япония, Германия и Новая Зеландия, Пакистан и Швейцария, Замбия и США… Стал издаваться международный бюллетень, ребята начали писать друг другу письма.

– Чем конкретно они занимаются?

– Сажают деревья, спасают животных, помогают в больницах. Мы ничего не навязываем, они сами решают, что и как следует делать, – объяснила Джейн. – Вообще-то, мы хотим, чтобы со временем программа охватила детей и подростков от третьего класса до института. Но пока в основном в ней участвуют школьники, которым около 15.

Джейн Гудолл на собственном примере наглядно показала, что настойчивость и вера в конечный успех творят чудеса. После ее визита в Лусаку там начал работать клуб «Корни и ростки», воспрянули духом замбийские защитники природы, больше внимания стали уделять охране окружающей среды местные средства массовой информации.

К лучшему изменилась и судьба шимпанзе из столичного зоопарка. Чарли и Тину выпустили из ненавистной клетки и переселили в просторный питомник Чимфунши, в провинции Медный пояс, где обитали десятки их сородичей, спасенных от смерти и жестокого обращения. Правительство Замбии, тоже попавшее под обаяние Джейн, выделило питомнику дополнительный участок земли и обещало дальнейшее содействие. В общем, счастливый конец, как в старой доброй сказке.

Но Джейн Гудолл – не фея, и у нее нет волшебных чар, с помощью которых можно было бы в мгновение ока спасти мир от экологической катастрофы. Просто она не привыкла отступать. Я уверен, что до конца дней она будет делать все, что в ее силах, какими бы непреодолимыми ни казались преграды. И радоваться тому, что постепенно ее единомышленников становится все больше.