Круги в пустоте - Виталий Каплан

— Ага, — спокойно, словно речь шла о чем-то заурядном, кивнул Синто. — Я даже родителей своих не знаю. Говорят, их куда-то продали, когда мне два года было.

— А сейчас?

— Я не знаю, господин… Мы же, рабы, свои годы не считаем. Говорят, четырнадцать. Наверное, так и есть. — Синто махнул рукой, дескать, какая разница?

— Я уже, по-моему, в четвертый раз прошу, чтобы ты не называл меня господином. Что, очень трудно, да?

— Трудно, — серьезно ответил Синто. — Когда в тебя всю жизнь вбивают почтение к свободным, а особенно к знатным, и уж, разумеется, к хозяину… Но я буду стараться… Митика.

Ни у кого из них, местных, не получалось правильно произнести его имя.

— Слушай, может, ты есть хочешь? — спросил Митька. — Надо, наверное, кому-то сказать, или куда-то пойти? Я не знаю, как тут это делается.

— Никуда не надо ходить, господин… ой, то есть Митика. Я сейчас сбегаю на кухню, притащу. Вы пока ступайте в ваши покои, я быстро. На господина Харта-ла-Гира тоже подавать?

— Да, наверное, — подумав, кивнул Митька. — Он, наверное, уже проснулся. Выпил он вчера вечером лишку… точнее, нарезался как свинья.

— Это бывает, — без тени улыбки подтвердил Синто. — У господина князя особенные вина.

Харт-ла-Гир и впрямь проснулся. Мало того — он умудрился добыть где-то кадку с водой и сейчас шумно плескался, умываясь. Был он обнажен до пояса, тугие мышцы мягко перекатывались при каждом его движении, и Митька в очередной раз подумал с легкой завистью, что у него самого таких бицепсов никогда не будет. Сколько ни качайся.

— Вот, значит, как? — только и произнес он, выслушав сбивчивый Митькин рассказ об утренних событиях. — Ладно, посмотрим и позже обсудим. Сам-то давай умывайся… как положено благовоспитанному юному кассару.

Митька лишь фыркнул в ответ. Умыться, конечно, следовало, но не всяким там разным убийцам его поучать. Синто и впрямь обернулся быстро. Он возник на пороге с огромным медным подносом, уставленным блюдами, тарелками, кувшинами. Во блин, потрясенно подумал Митька, и как он это дотащил? Тут весу-то небось не меньше десятка кило, а надо ведь еще ничего не расплескать, не разбить. И ведь не выглядел Синто богатырем — обычный мальчишка, худой, даже тощий, хотя и жилистый. А на загорелой спине — перекрестья синих рубцов.

— Давай помогу, — перехватывая у него поднос, выпалил Митька.

— Не надо, я уже… — Синто осторожно водрузил свою ношу на невысокий столик и облегченно вздохнул.

— Ты садись давай, ешь! Тут на целую ораву жратвы, — радушно пригласил Митька.

— Рабам следует есть после господ, — негромко, но наставительно заметил кассар, иронически поглядывая на обоих. — Раб доедает, что останется. И если останется.

— Знаете что, Харт, владетель Гирский, — сурово развернулся к нему Митька, — вы не учите меня жить. Мне плевать, какие тут у вас порядки, я не собираюсь подлаживаться. Это вы раньше меня шпыняли, а сейчас никакого права не имеете.

— Не будем спорить, — покладисто сказал Харт-ла-Гир. — Сейчас не время и не место. Твой ведь раб, тебе подарен добрым князем Диу, ты и волен поступать с ним как знаешь. Так что вы кушайте, а я уж после вас… ежели оставите кусочек-другой.

И прихватив меч, кассар пружинистым шагом вышел из горницы.

— Упражняться пошел, — пояснил Митька растерянному Синто. — Он каждое утро тренируется.

— Так ведь воин, ему положено, — согласился парень. — Только я про что — уж не обиделся ли господин Харт-ла-Гир? Он ведь чистую правду сказал, не положено рабам вместе с хозяевами есть.

— Мало ли что не положено, — скривился Митька. — Мало ли что и кассар, и князь считают? У нас вот… ну, откуда я родом, никаких рабов вообще нет. У нас все свободные.

— И что, никто никого не обижает? — недоверчиво прищурился Синто. — И у всех полные карманы огримов, и никто не голодает?

— Ну, не так чтобы уж совсем, — замялся Митька. — То есть у нас, конечно, тоже всякого хватает, в смысле, всякой дряни… Но вот чтобы рабы, господа — этого у нас нету.

— Так вы, наверное, еще дикие… то есть варвары, — предположил Синто. — У них тоже все равны, в то время как развитые народы… — он осекся, сообразив, что ляпнул неподобающее. — Вы уж простите меня, дурака, господин… то есть Митика… Я не хотел вас обидеть. Я такой глупый, болтаю всякую чушь. Вы бы меня наказали, чтобы впредь языком не молол.

— Ты что, с ума сошел? — поперхнулся Митька. — Еще чего придумал: наказывать! Да чтобы я хоть кого-нибудь пальцем тронул, после того как меня самого. Что я тебе, кассар тебе что ли?

— Ну как же? — в свою очередь удивился Синто. — Разве ж можно рабов не наказывать? Это ж тогда никакого порядку не станет, бунты пойдут, кровь польется… большая кровь. Так уже бывало, и в олларских землях, и в Сарграме… Нет уж, если раб провинился, так надо пороть, обязательно. Только по справедливости, и чтобы не насмерть. Не как господин князь…

— А я вот думаю, что это вы тут все дикие, — раздраженно бросил Митька. — Тоже придумали, измываться над людьми… У нас вот никто никого не лупит, и все нормально.

Он перевел дыхание. Собственная ложь казалась ему ватой, набившейся за щеки. Уж прямо-таки на Земле никто никого не лупит! И уж прямо-таки все нормально… Но не следовало в этом признаваться, тогда получилось бы, что Синто прав, а стало быть, прав и кассар. Вот уж чьей правоты признавать не хотелось ничуть!

— А что господин князь? — спросил он, дабы отвести разговор от скользкого места.

— Ну… — замялся Синто. — Великий кассар — строгий господин. Знаете как наказывает… ой, даже не хочу говорить. Тебе, Митика, — он с трудом выдавил из себя непривычное обращение, — лучше бы и не знать. Думаешь, он просто порет? Если бы… Это мы радуемся всегда, если только порка… Это значит, у него настроение хорошее, или возиться неохота. А бывает и куда хуже. Иной раз думаешь, хоть бы помереть, лишь бы не мучиться… да не помрешь, он ведь, князь Диу, волшебник искусный. Такое излечивает, от чего неминуемо дохнут. Я вот сам видел, как по его приказу одному из наших руку отрубили, а он ее потом назад приживил. Сказывают, он и отрубленные головы может… Теперь понимаешь, чего я радовался, когда он меня тебе подарил?

— Понимаю, — хмуро кивнул Митька. — А мне он казался таким приятным дядькой…

— О, господин князь замечательно умеет притворяться! — серьезно пояснил Синто. — Ты ему зачем-то нужен, вот он и изображает.

— Хотел бы я знать, — задумался Митька, — зачем это я ему нужен? Зачем Тхарану, вроде как понимаю, а вот ему…

Кассар вернулся со двора потный, тяжело дыша. Тут же ополоснулся оставшейся в кадке водой, крякая от удовольствия.

— Ну, вы оставили мне что-нибудь? Или все поместилось в молодых желудках? А, вижу, оставили… Так-так…

Некоторое время он, примостившись на циновке у столика, сосредоточенно ел. Митька заметил, что к пузатому, расписанному зелеными цветами кувшину с вином он даже не притронулся. Запил холодной водой.