Верный Руслан. Три минуты молчания - Георгий Николаевич Владимов

про рыбу знает? Книжек больше прочитала?

– Она, наверно, знает, какие читать.

– Этого никто не знает, пока не прочтёт. Ах, Сеня! Нам с тобой совсем другое нужно.

– Что же нам нужно?

– Ну, как минимум, чтоб по нас тосковали, когда мы в море качаемся. А главное – жить бы не мешали, когда мы приходим. Не висели бы гирями какими-то! Сколько мы пороху тратим, а потом сами же в мышеловке сидим. И учти, Сеня, она тебе тоже жизни не даст. Знаешь, чем она тебя держать будет? Тем, что она тебя облагодетельствовала. Век ты ей будешь обязан. Такая это девка, я кожей чувствую.

Ну, дальше-то можно было и остановить его. Что я хотел про неё знать, я сам выясню.

– Спрашивала она у тебя, что, наверно, «трудный у него характер»? У меня то есть.

– Спрашивала, Сеня.

– Говорила, что ко мне подход нужен особенный?

– Говорила, Сеня.

– И что не всякая, мол, согласилась бы со мной иметь дело?

– И про это, Сеня.

Вот тут мне сразу грустно сделалось. Оттого, наверно, что она не соврала, когда говорила: «Я – как все».

– Ну, кончили об этом, – я сказал. – Ты спать будешь?

– Хотел бы, да кепа должны запрашивать с базы. Чего- то там про нас решают.

Мы ждали часов до двух, допили всю бутылку и не дождались вызова.

4

Утром причалил к нам катер с плавбазы.

Каждый после чая слонялся как хотел, когда увидели – он режет зеркальную воду в бухте. Зашёл к нам с правого борта, хоть ближе было с левого – начальство, стало быть, пожаловало.

Мы его притянули, наладили трап, и вот кто по нему сошёл – собственной персоной Граков.

С «Арктики» он уже обветриться успел, как-то поздоровел. Спрыгнул на палубу, как молодой, улыбнулся нам по-отечески, зубы показал золотые.

– Что носы повесили, утопленники? Ну, понимаю, понимаю, когда план срывается, это обидно.

Такое, значит, было начало. Кеп вышел его встречать, он с кепом едва-едва поприветствовался и снова к нам, палубным:

– С таким-то капитаном унывать? Ну, Николаич, веди, показывай свои раны.

С Граковым сошли ещё групповой механик, тощеватый, сутулый, в синем плаще с капюшоном, и пара работяг – сварщики, в руках у них ящики были с электродами, молотками, клещами. Повалили все в корму. Граков первый в каптёрку полез. Там уже доски боцман проложил, чтоб начальство ноги не промочило. Граков там походил, доски под ним гнулись, снял перчатку и пальцем пощупал край пробоины.

– Н-да… Обидели вас чувствительно.

Групповой механик тоже спустился, тоже поглядел, но – молча. Вид у него скучный был, наморщенный, как перед первой стопкой.

Граков спросил:

– А что по этому поводу стармех думает?

Кто-то уже позвал «деда», он стоял над люком. Кашлянул в кулак и сказал:

– Думает, что чепуха.

Граков от его голоса вздрогнул, выгнул шею, чтобы увидеть «деда», и чуть потемнел.

– Ну, не совсем чепуха. Но если команда горит желанием…

– Команда-то горит. Пока не зальётся.

– Ну, что за настроение, Сергей Андреич, я тебя не узнаю.

Граков стал вылезать. «Дед» стоял ближе всех и мог бы подать ему руку, но не подал. «Дедов» начищенный штиблет был как раз против его лица. Граков на него поглядел и поморщился. Но «дед» не убрал ногу, пока тот не вылез.

– Не узнаю, – опять сказал Граков. – Сам говоришь: «чепуха», а настроение… Этак ты нам бичей деморализуешь.

– Сходим ко мне в каюту, объясню. И акт покажу.

– У тебя уже и акт составлен? Ну-ну. Группового тоже приглашаешь?

– Конечно, – сказал «дед». И подал групповому ру- ку. – Он-то, надеюсь, и поймёт.

Граков опять потемнел, но смолчал.

Пробыли они у «деда» минут пятнадцать. Вышли, заглянули через планширь. Мы гурьбой стояли поодаль.

– Что-то сомнительно, – Граков поглядел на группового. – Как твоё мнение?

Тот опять заглянул, как будто ему мало было одного раза.

– Не мешает прислушаться к Бабилову.

– А мы что делаем, Иван Кузьмич? – Граков спросил досадливо. – Мы разве не прислушались? Но надо же решать по существу.

Групповой пожал плечами. Решать ему очень не хотелось. Граков подождал и отвернулся от него.

– Что ж, Сергей Андреич. Твои соображения, конечно, весомые. Тем более ты акт составил. Стал, так сказать, на официальную точку зрения. Тем самым ты с себя ответственность как бы снимаешь…

«Дед» как будто не слушал его, смотрел на фарерские сопки.

– Ну, естественно, ты о безопасности обязан думать. На то ты и стармех. Никто тебя не осудит, если ты находишь, что судно – аварийное и надо его вести в док. В таких случаях лучше, как говорится, перестраховаться. Никто не осудит, ты прав. Но стране рыба нужна, вот в чём дело. Мы все это помним. Стране нужна рыба.

«Дед» поглядел на него как-то устало.

– Стране тоже и рыбаки нужны.

Граков засмеялся, оценил шутку.

– Метафизик ты, Сергей Андреич. Отделяешь людей от дела. Ну, что ж… Вот они-то пусть и решают. А, рыбаки? Как – уйдём в порт или останемся на промысле, выполним трудовой долг?