Великий уравнитель - Вальтер Шайдель

Некоторые ряды косвенных данных и современные реконструкции уходят вглубь истории на несколько столетий. Надежные коэффициенты Джини часто доступны только начиная с 1970-х годов, когда больше стран стали проводить исследования, и они значительно улучшились по качеству начиная с 1990-х. Таким образом, к выводам, сделанным в отношении более ранних периодов, следует относиться с изрядной долей сомнения. Но даже в таком случае возможно проследить долгосрочную эволюцию латиноамериканского неравенства, по крайней мере в общих чертах. Первая эпоха глобализации поддерживала экономический рост 1870–1920-х годов, ориентированный на экспорт природного сырья и минералов в переживавшие индустриализацию западные страны. Этот процесс приносил непропорционально большую выгоду элитам и повышал неравенство[513].

Ориентированное на экспорт развитие впервые замедлилось во время Первой мировой войны с понижением европейского спроса и остановилось во время Великой депрессии, разразившейся в Соединенных Штатах с 1929 года. Вторая мировая война еще более ограничила по крайней мере некоторые формы торговли. Годы с 1914-го по 1945-й характеризуются как переходный период с замедлением развития. В шести задокументированных странах в этот период неравенство доходов, взвешенное для популяции, продолжало расти – с 0,377 в 1913-м до 0,428 в 1938 году. Хотя Латинская Америка и принимала минимальное непосредственное участие в войнах, она тем не менее подвергалась последствиям насильственных и макроэкономических потрясений, происходивших за пределами региона. Одни из самых существенных последствий – перерывы в торговле и приток различных идеологий. Эти потрясения к концу первой фазы глобализации привели к упадку экономического либерализма и повороту в сторону государственного регулирования[514].

В последующие десятилетия латиноамериканские правительства приспосабливались к глобальным тенденциям, развивая промышленные мощности, ориентированные преимущество на внутренний рынок, и полагаясь на протекционистские меры для облегчения развития в этом направлении. В конечном итоге они возродили экономический рост и оставили свой след в распределении доходов. Результаты сильно различались по странам. В более развитых экономиках этот рост поощрял развитие среднего класса и городского сектора, повышал долю белых воротничков в получающей заработную плату трудовой силе. Эти изменения иногда сопровождались и усиливались перераспределительными и ориентированными на социальное обеспечение политическими мерами. Значительную роль играло и внешнее влияние – так, например, на систему социального страхования повлиял британский Отчет Бевериджа 1942 года; большое воздействие на схемы социального обеспечения в Южной Америке имели и другие послевоенные западные программы. Неравенство это затрагивало несколькими способами: разброс доходов иногда сокращался, как в Аргентине и, возможно, в Чили; иногда он рос, заметнее всего в Бразилии; а в других странах он сначала увеличился, а затем сократился, как в Мексике, Перу, Колумбии и Венесуэле, где большое количество неквалифицированных рабочих рук и высокий спрос на квалифицированных рабочих подстегивал неравенство, пока давление этих факторов не снизилось в 1960-х и 1970-х годах[515].

Хотя обычно в литературе часто упоминается общее движение к большему равенству, взвешенные относительно популяции коэффициенты Джини говорят о другом, особенно если сосредоточиться на чистых результатах за долгие периоды. Среди шести стран, данные о которых доходят до 1938-го, неравенство с этого года и до 1970-го увеличилось во всех, кроме одной, а взвешенный относительно популяции коэффициент Джини соответственно вырос с 0,464 до 0,548. В большей выборке из пятнадцати стран неравенство доходов с 1950 по 1970 год выросло в тринадцати из них относительно умеренно – в общем с 0,506 до 0,535, что довольно высоко по международным меркам. Что примечательно, в двух из трех стран, в которых неравенство в целом уменьшилось, эти улучшения ярче всего выражены в 1950-е годы: в Аргентине они приходятся на период правления Хуана Перона с его упором на государственное вмешательство и перераспределение, а в Гватемале они происходили одновременно с кровавой гражданской войной и после нее. Таким образом, главным кандидатом на мирное выравнивание посредством экономического развития остается Венесуэла – возможно, в компании с Чили, если согласиться с альтернативными оценками, предполагающими выравнивание с 1930 по 1970 год, обусловленное экономическими и (мирными) политическими изменениями[516].

Государственное заимствование для поддержки протекционистской политики и национализация промышленности в 1970-х годах привели к долговым кризисам 1980-х, известным как «потерянное десятилетие», во время которого экономический рост остановился и увеличилась бедность. Это, в свою очередь, подтолкнуло экономическую либерализацию, открывшую региональные экономики и ускорившую их интеграцию в глобальные рынки. Что касается неравенства, то результаты значительно различались по странам, тогда как в целом в 1980-х и 1990-х годах регион переживал умеренное увеличение взвешенного по популяции коэффициента Джини немногим более чем на 2 процентных пункта в десятилетие, достигшее пика примерно в 2002 году[517].