Пленительная страсть - Ферн Майклз

Изумленный Риган так и застыл с протянутыми руками.

— Я отрежу тебе твое мужское достоинство, когда ты будешь спать! Я все-таки убью тебя! Ты ублюдок, свинья, сын проститутки! Пусть в твоей белой соломе, которую ты называешь волосами, заведутся паразиты!

— Что случилось?.. Я ничего не понимаю.

— Животное! Грязное животное! Для тебя важнее всего на свете только то, что находится у тебя между ног, ублюдок! Больше ты никогда не посмеешь подойти ко мне! Ты никогда не сможешь использовать меня для удовлетворения своей похоти! Я буду молиться, чтобы порча напала на тебя! — истерично выкрикивала она.

Риган растерянно хлопал глазами. Что с ней произошло? Только что, какое-то мгновение назад, она была страстной, изнывающей от желания женщиной, а теперь вдруг угрожает лишить его мужского достоинства. Что он сделал? Что он такое сказал?

Калеб говорил, что она всегда выполняет свои обещания и еще ни разу не нарушила данного слова. Пожалуй, следует запираться на ночь. Перед его глазами возникла недавняя картина: лежащий в луже крови мертвый Цезарь, лишенный мужского достоинства.

Риган стиснул зубы, стараясь унять дрожь.

Оранжевый солнечный шар, жгучий и ослепительный, заливая радостным блеском водную поверхность, быстро погружался за линию горизонта, когда корабль Ригана на всех парусах приближался к гавани порта Батавии.

В глаза сразу бросились новые деревянные постройки, выросшие на пристани, которые говорили о том, что уцелевшие жители Явы вернулись в порт и начали восстановительные работы. Здания офисов компаний были уже отстроены заново, а те, которые сохранились, отремонтированы.

Деревья в большинстве своем погибли, а уцелевшие были похожи на зловещие скелеты-призраки в сгущающихся сумерках.

Понадобится много усилий, времени и средств, чтобы здешняя жизнь возобновилась в своем прежнем виде и привычном ритме, как это запечатлелось в памяти островитян.

Сколько друзей и знакомых спаслось, а сколько уже не увидят солнца, моря, не ощутят дуновения теплых восточных ветров и не услышат шелеста ветвей на стройных хлебных деревьях?

Эти невеселые размышления Ригана прервал громкий детский крик. Оглянувшись на корму, он увидел Сирену, державшую на руках маленького Михеля, и невольно улыбнулся. У него нет времени, чтобы предаваться грусти. Он жив и полон сил, и у него растут двое сыновей! Чего больше можно желать? Он должен благодарить судьбу за это. Необходимо как можно скорее включиться в восстановительные работы на острове, потому что его мальчикам жить здесь и они наверняка полюбят эту землю, как когда-то полюбил ее он сам.

Сирена с ребенком на руках направилась в сторону мыса. Малыш вертел головой, с интересом рассматривая все вокруг. С нежной улыбкой молодая мать ласково ворковала над своим младенцем, но при появлении Ригана улыбка исчезла с ее лица, и женщина, взглянув исподлобья на мужа, крепче прижала к себе малютку.

После того злополучного туманного вечера они ни словом больше не обмолвились. Риган старательно избегал ее, но Сирена, казалось, нарочно снова и снова попадалась ему на пути. И каждый раз, встретив его, она останавливалась и смотрела на него странным, полупрезрительным-полуугрожающим взглядом. Усмехаясь, она с удовольствием наблюдала, как терялся под ее взглядом Риган, поминутно выдавая свое подавленное состояние различными мелочами: то забывал отдать распоряжение команде, то резко обрывал Калеба, то у него предательски начинала дергаться щека, то внезапно появлялась дрожь в руках. Она медленно и методично сбивала с него спесь и привычное самодовольство. Он чувствовал себя котом, который дрожит над своим хвостом, не замечая, как с него живьем сдирают шкуру.

Звонкий издевательский смех разнесся над палубой, и Риган разозлился. Сирена теперь в его присутствии постоянно или смеялась, или улыбалась, хотя никаких видимых причин для этого не было.

Господи, чего же она добивается?! Чего она хочет от него? Может быть, она решила окончательно свести его с ума? Если она действительно задалась такой целью, то, пожалуй, с успехом добивалась своего. Он дошел до того, что начал ее бояться! Ни за что и никому на свете не признался бы он, что запирает на ночь свою дверь на засов. Никто, даже Калеб, не знал этого. Сирена изводила его своими насмешливыми взглядами. Ее бесстыдный взгляд, поблуждав по его лицу и туловищу, вдруг останавливался, где-то ниже его пояса, и странная, леденящая душу улыбка начинала играть на ее губах. После таких осмотров по ночам Ригана преследовал образ покойного Цезаря, утопающего в луже крови.

— Вот мы и дома! — резко произнес ван дер Рис.

Сирена не обратила ни на него, ни на его слова никакого внимания. Ее взгляд равнодушно скользил по отстраивающейся заново пристани.

Интересно, пострадал ли дом Ригана? И если он разрушен, то где они будут жить? Что касается ее, то она сможет спать и под деревом, если понадобится. Под деревом, пожалуй, было бы даже лучше. Ведь, оказавшись в доме Ригана, она опять будет целиком и полностью зависеть от него. В своем доме он установит свои порядки, и ей нужно будет подчиняться им. Но лучше бы ему не усердствовать в этом, а то ведь она может и убить его. Да, она убьет его!

Сирена с любовью взглянула на сыночка и вздохнула. Пройдет еще несколько месяцев — и она отнимет его от груди. А потом?.. Комок подступил к горлу женщины при одной только мысли, что ей в скором будущем предстоит расстаться со своим малышом. Она чуть не плакала, глядя, как Калеб спускал на воду шлюпку, которая должна была доставить их всех на пристань. И заметить не успеешь, как промелькнут эти несколько месяцев. Ей необходимо продумать свои планы на будущее. Что ожидает ее дальше, после того как она разлучится с сыном и останется одна, совершенно одна?.. А пока она будет жить настоящим. Но к тому времени, когда настанет пора отнимать Михеля от груди, она подготовит себя к расставанию со своим дорогим мальчиком. Она оставит малыша в доме Ригана и уйдет на пристань, не оглядываясь. Она с корнем вырвет из себя всякую память об этом острове и будет считать, что в ее жизни его не было вообще.

Оказавшись на твердой земле пристани, Сирена подумала, что нисколько не соскучилась по берегу. Море было ее родной стихией. Там она была как дома, а здесь, на суше, как в гостях.

Жаркие, пыльные улицы были переполнены людьми. Повсюду слышался стук топоров и молотков: полным ходом шло строительство. Эти люди собрались заново строить не только город, но и свою жизнь. И тут и там лежали груды стройматериалов. Во многих местах зажигались факелы, чтобы можно было продолжить работу в вечерних сумерках. Люди были решительно настроены придать здешним местам прежний вид, и, глядя на темпы развернувшегося строительства, можно было не сомневаться в скором возрождении острова.

— Риган! Я думал, что ты уже никогда не вернешься! — закричал капитан Дикстра, перекрывая своим зычным голосом стук молотков. — Мы, как видишь, тут делом занимаемся! Работы невпроворот. Все дома восстанавливаем по очереди. В твоем доме жить можно, но он нуждается в хорошем ремонте. А наш офис практически не пострадал, в нем можно возобновлять работу, — он понизил голос. — Тебя ждет послание от главного казначея. Ты должен срочно отправляться в Голландию. Не удивлюсь, если тебя назначат губернатором! — весело заметил Дикстра.