Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна - Алексей Дельнов

Возглавляемое Объединенным комитетом движение получило название «Движения 30 мая». Среди выдвинутых им семнадцати программных требований были введение трудового законодательства, свобода профсоюзов и право на забастовку. Выражался протест против того, что иностранцы обладают большой властью во всем Шанхае, а китайцы не имеют права даже появляться на улицах сеттльмента без специального разрешения. Организация шанхайской буржуазии, Генеральная торговая палата Шанхая, выдвинула свой список требований патриотического характера – тоже достаточно жестких.

Шанхайские выступления поддержали глава северного правительства и некоторые милитаристы. В адрес иностранных представительств были направлены ноты протеста в связи с расстрелом 30 мая, а забастовщикам были перечислены значительные денежные средства.

В результате иностранные владельцы шанхайских предприятий пошли на существенные уступки. После этого некоторые течения «Движения 30 мая» решили прекратить борьбу, то же сделала Генеральная торговая палата. А 13 июня в город «для поддержания порядка» были введены войска фэнтяньской милитаристской группировки (одной из северных). Горячие головы из руководства КПК, в том числе Ли Лисань, заговорили о восстании, но большинство их товарищей сочло, что шансов на успех в вооруженной борьбе нет никаких, а к этому времени уже достигнуто главное: стало складываться широкое национальное движение, единый фронт.

Забастовки прошли в некоторых других городах побережья. После того, как в англо-французской концессии Шамянь в провинции Гуанси британскими войсками была расстреляна многотысячная демонстрация китайских рабочих, большинство их покинуло территорию концессии. В знак солидарности забастовали рабочие Гонконга, там тоже многие стали уходить с территории колонии. Как и во время событий в Шанхае, заодно с забастовщиками были торговцы – их излюбленным оружием стал бойкот иностранных товаров. В некоторых городах Китая, в том числе в Пекине, прошли демонстрации.

Партийные организации Гоминьдана и КПК, поддерживая акции протеста «Движения 30 мая», действовали заодно. За эти месяцы численность КПК возросла до 4 тысяч человек.

Движение имело и международную поддержку. Не только моральную, но и материальную – что было очень кстати при проведении забастовок.

На Севере действия так называемой «национальной армии» чжилийского милитариста Фэн Юйсяна, поддерживавшего тесный контакт с руководством Гоминьдана, сковывали вооруженные силы реакционных милитаристских группировок. Партийные организации Гоминьдана и КПК получали более широкие возможности для усиления своего влияния в тех районах.

Осенью 1925 г. усобицы милитаристов приняли ожесточенный характер – шла борьба за Пекин. Генерал Сун Чуаньфан (тоже из чжилийской группировки) отбил у фэнтяньцев Шанхай и весь нижний бассейн Янцзы. В то же время другой фэнтяньский генерал Го Сунлин примкнул к Фэн Юйсяну и совместно с ним выступил против группировки Чжан Цзолиня. 26 ноября 1925 г. «национальная армия» Фэн Юйсяна вступила в Пекин, а войска Го Сунлина, ставшие «2-й национальной армией», развернули наступление против фэнтяньцев в Маньчжурии.

Фэнтяньцы были уже на грани разгрома, «2-я национальная армия» подходила к Мукдену, в котором располагалась ставка Чжан Цзолиня. Но на помощь своему подопечному пришли японцы – совместно с его частями они нанесли наступающим серьезное поражение. Причем Го Сунлин, которого предательски заманили в японское консульство, был убит.

Представители империалистических держав, вовсе не заинтересованных в усилении национальных сил, вынудили Фэн Юйсяна уйти из правительства, и в начале 1926 г. он отбыл в Москву. Части его «1-й национальной армии» оставили Пекин.

Куда худшая участь ждала «2-ю национальную армию», перебазировавшуюся в провинцию Хэнань. Для продолжения борьбы с фэнтяньцами ее командование произвело там повышение налогов, и в результате вспыхнуло восстание, руководимое традиционным тайным обществом «Красные пики». Крестьяне плохо разбирались в высокой политике и их не интересовало, ради чего очередной милитарист облагает их дополнительными поборами. Разгром армии довершил один из реакционных генералов.

В целом по стране усобицы милитаристов ослабили их позиции. Они пользовались все меньшей поддержкой населения, в то время как авторитет гуанчжоуского гоминьдановского правительства, занявшего выраженную национальную и антиимпериалистическую позицию, возрастал. 1 июля 1925 г. оно провозгласило себя Национальным правительством Китайской Республики. Главой правительства стал Ван Цзинвэй – представитель левого крыла Гоминьдана, стоявшего за сотрудничество с КПК. Непосредственно в состав правительства коммунисты не вошли, но заявили о намерении оказывать ему всяческую поддержку – оставляя за собой в то же время право отстаивать свою позицию.

Главной задачей момента было укрепление революционной армии – стало очевидно, что добром с северными милитаристами дело национального объединения решить не удастся. План ее реорганизации был подготовлен группой советских военных специалистов во главе с В. К. Блюхером. Она получила название Национально-революционной армии (НРА). Армия была по-прежнему наемной (давнишняя уже китайская традиция), в ее состав включались пожелавшие присоединиться подразделения милитаристских войск – но во всех частях образовывались политорганы, состоящие из гоминьдановских и коммунистических партийных активистов. Это превращало армию не только в военную, но и в мощную политическую силу.

Уже осенью 1925 г. армия выступила во «2-й Восточный поход» – против войск Чэнь Цзюньмина, вознамерившегося при поддержке англичан вновь захватить восточную часть провинции Гуандун. Во главе НРА стоял Чан Кайши, при нем постоянно находились советские военные специалисты. Противник был полностью разбит в течение двух месяцев, после чего армия предприняла «Южный поход», освободив всю южную часть провинции Гуандун (без о. Хайнань).

После этих военных успехов многие лидеры Гоминьдана почувствовали прилив сил и амбиций, и внутри партии обострились политические и идейные разногласия – в первую очередь по поводу дальнейшего сотрудничества с КПК.

Течение «новых правых», возглавляемое почитателем Конфуция Дай Цзитао, критиковало коммунистов с позиций принципа «народного благоденствия» Сунь Ятсена, его учения о социальной гармонии. Цели коммунистов «новым правым» представлялись утопическими, способными только расколоть единый фронт и привести революцию к поражению. На стороне Дай Цзитао был набиравший все большую силу Чан Кайши.

Но на II конгрессе Гоминьдана (в котором насчитывалось уже четверть миллиона членов) возобладало мнение левых – с коммунистами надо сотрудничать. Причем левый крен оказался очень велик. И на конгрессе, и в развернувшейся после него партийной пропаганде откровенно звучали призывы к радикальным социальным преобразованиям, к пересмотру отношений собственности. Часть лидеров компартии обнадежилась до того, что решила, что Гоминьдан – это созревший плод, который сам только того и ждет, чтобы свалиться прямо в руки КПК – и решила ускорить процесс еще более смелыми лозунгами. В результате многие социальные слои, составляющие основу единого фронта, готовы были отшатнуться не только от коммунистов, но и от Гоминьдана.