Зеркало Кассандры - Бернард Вербер

— Мне кажется, что меня крыса изнутри грызет.

— Ох, не драматизируй, мы все через это прошли, тут нет ничего страшного. И потом, это только начало, — говорит Эсмеральда. — У меня-то все уже давно закончилось, но, между нами, я почти сожалею об этом.

Такая сильная, резкая боль. Может быть, из-за запоздания. Она сказала: «Это только начало», что это значит?

— А как у вас прошли первые… месячные?

— Мне было очень больно, а потом я почувствовала облегчение. Я очень боялась, что они никогда не придут. Женский организм так избавляется от отходов, понимаешь? Это неоплодотворенные яйца.

Кассандра колеблется, потом задает занимающий ее вопрос:

— А как вы впервые занимались сексом?

— Точно так же. Сначала боль, потом облегчение. Я думаю, если бы я родила ребенка, то испытала бы те же чувства. Ведь это три главных события в жизни женского организма.

— Герцогиня, а вы не могли бы… поподробнее рассказать про первый секс?

— Если хочешь, Царевна.

Эсмеральда смотрит на девушку со снисходительной улыбкой.

— Мне было шестнадцать лет, парню тоже. Для нас обоих все происходило впервые. Случилось это на лоне природы. Он уложил меня в траву и придавил своим весом. А в траве еще, как раз в этом месте, оказался муравейник рыжих муравьев. Парень так возбудился, что я не решилась попросить его отодвинуться в сторону. Так что пришлось терпеть двойную боль.

— А от проникновения вам тоже стало больно?

— У меня была плотная девственная плева. Он бил в нее, как таран в ворота крепости. Бил и бил, словно…

— Ладно, спасибо, Герцогиня, — прерывает ее Кассандра, наливая себе еще ликера.

— Ты делаешь успехи, Царевна. Пьешь, как алкоголичка. Я видела, как ты плюешься, неплохо для начала. Остается тебе закурить, начать ругаться, пукать, и ты окончательно вольешься в наши ряды.

Эсмеральда нежно касается лба девушки.

— Благодаря тебе я отлично провела день, — признает она. — Давно уже я так не…

Веселилась?

— …загоралась какой-то идеей. Думаю, пока у нас есть идеи, мы молоды. Твой бредовый проект создания Неофициального Министерства Перспективного Прогнозирования хорошенько встряхнул наше Искупление.

Эсмеральда поправляет узел волос и прячет крест в ложбинку своего глубокого декольте.

— Я думаю, что действительно тебя недооценивала, Царевна.

Кассандре слишком больно, чтобы разговаривать, но она кивает в ответ.

— Ты совершила нечто необыкновенное… Ты… как это сказать… Ты знаешь, как Орландо любит поговорки переворачивать…

Эсмеральда ищет слова.

— Ну ты, наверное, заставила меня подумать, что… Конечно, «каждому свое дерьмо» — хорошая поговорка, но… анти-поговорка еще вернее. Вот. Я все сказала.

Она плюет на пол, чтобы скрыть волнение.

Кассандра морщится от боли.

Эсмеральда протягивает ей таблетки долипрана. Согнувшаяся от боли девушка жадно проглатывает лекарство.

— Да, ты многое здесь изменила. Я наших мужчин никогда такими не видела. С тех пор как ты появилась, они словно… помолодели. Знаешь, что Орландо недавно тайком мне сказал? «А может мне побриться?» Представляешь? Орландо — и без бороды?

Эсмеральда сдерживает смешок.

— Фетнат заявил, что хочет немного заняться спортом. Нашел велотренажер и чинит его…

Она подмигивает Кассандре:

— А Ким, мне кажется, неравнодушен к твоим чарам. Вы к тому же одного возраста…

Не могу больше выносить эту боль. Я преодолела столько трудностей, а теперь меня предает мое собственное тело… как глупо.

Кассандра залпом выпивает стакан «Амаретто».

А Эсмеральда тем временем, кажется, решила излить ей всю душу.

— Вот только остается проблема с твоим прошлым, Царевна… Да-да-да… Смешно, знаешь ли, но профессия каждого человека выдает его слабое место. Психиатры — они в основном чокнутые. Парикмахеры — лысые. У начальников комплекс неполноценности. Я даже знала одну цветочницу, страдавшую аллергией на пыльцу. У бедняжки были вечно слезящиеся глаза.

Неожиданно Эсмеральда берет Кассандру за руку.

— А ты, ты… Царевна, ты — доказательство того, что у людей, желающих узнать будущее, есть проблемы с прошлым!

Продолжая говорить, она берет девушку за руку и изучает линии на ее ладони.

— Да-да-да… я так и знала. Линия удачи. Вот, посмотри. Совсем коротенькая. Ты действительно приносишь несчастье. А линия жизни… вот она… резко обрывается.

В эту ночь Кассандра Катценберг спит в своей большой кровати, прижимая к груди кукол.

Ее мозг бездействует. Образы не являются. Девушка ничего не видит. Она ждет.

Ей кажется, что это продолжается очень долго.

Античная Кассандра не приходит.

Младенцы оставили ее в покое.

Ни брат, ни родители, ни кондитерша с пирожными не появляются.

Кассандра ждет, не шевелясь. Она одинока, ей кажется, что она находится в безвоздушном пространстве, она не чувствует связи ни с будущим, ни с настоящим, ни с прошлым.

Затем ей снится, что она лежит и спит.

У нее возникает ощущение, что она находится между двумя зеркалами, которые множат ее отражение до бесконечности.

Стены и потолок даже потеряли цвет, это просто зеркала.

Пустой мир плывет по реке времени.

Потом ей снится, что она видит сон.

Потом ей снится, что она видит сон про то, что она видит сон. Бездна бесконечна.

В бесконечности времени.

Наконец ей снится, что она во сне просыпается. И она просыпается во сне своего сна. Затем она действительно просыпается по-настоящему.

Мне нужно все выяснить.

4 часа 44 минуты. Утро. Ночь еще не сдает свои позиции.

Свалка объята тишиной, только вдали слышится лай нескольких собак-лунатиков.

Кассандра Катценберг в одиночестве бродит между хижинами обитателей Искупления.

При свете луны она рассматривает на своей ладони линию удачи, которую ей показала Эсмеральда.

Потом решительно подбирает осколок бутылки и, надавив острым краем стекла на кожу, прорезает и удлиняет свою линию жизни.

Будущее не предопределено, его всегда можно изменить по собственной воле.