Дюна. Дом Коррино - Кевин Андерсон

Укрепляя свой дух, Джессика подумала о Лето, о его муках, которые он испытал после предательства Кайлеи, повлекшего за собой смерть Виктора. Я поступила так ради него!

Несмотря на запрет поддаваться эмоциям, Джессика пришла к выводу, что ее руководительницы не имеют права вмешиваться в любовь между мужчиной и женщиной. Почему они так боятся ее? За все время обучения в школах Бене Гессерит она так и не получила ответа на этот вопрос.

Неужели Джессика одним махом, одним, так сказать, мановением руки уничтожила все здание тысячелетних трудов по созданию Квисац-Хадераха? Она испытала смешанное чувство растерянности, страха и гнева. Я всегда смогу родить других дочерей. Если это так важно, то почему они не предупредили меня об этом заранее? Черт бы побрал их вместе с их интригами и тайнами.

Она почувствовала присутствие наставницы и вспомнила день на Валлахе IX, когда проходило испытание на человечность. Преподобная Мать Мохиам тогда держала у ее нежной шеи смертельную иглу гом-джабара. Одно движение — и смертоносная игла проткнула бы ее кожу и причинила мгновенную смерть.

Что же будет, когда они узнают, что я вынашиваю не дочь?

Черная комната вращалась, словно привязанная к карусели в императорском парке. Она потеряла всякое представление о направлении, когда вдруг поняла, что идет вслед за Мохиам к свету туннеля. Две женщины вышли в большую, ярко освещенную комнату. Пол представлял собой большой проекционный экран, испещренный буквами.

Мохиам заговорила:

— Это имена и числа, обозначающие стадии выполнения генетической программы Общины Сестер. Смотри, все эти люди связаны с одной основной линией происхождения. Эта линия с неизбежностью ведет к появлению Квисац-Хадераха, своей кульминации.

Пол начал светиться.

Преподобная Мать жестом указала Джессике ее место в списке. Молодая женщина увидела свое имя и имя своей биологической матери — Танидия Нерус. Может быть, оно настоящее, а может быть, это всего лишь кодовое обозначение. У Общины Сестер так много тайн. Связи между родителями и детьми не существуют для членов Ордена Бене Гессерит.

Одно имя среди прочих очень удивило Джессику. Хазимир Фенринг. Она видела этого человека при дворе. Он все время что-то нашептывал на ухо императору. На схеме его линия приближалась к кульминации, но потом отклонялась и заканчивалась слепо, как тупиковая ветвь.

От внимания Мохиам не скрылось удивление Джессики.

— Да, граф Хазимир Фенринг был очень близок к нашему успеху. Его мать была одной из нас. Ее тщательно выбрали, но в конце концов из этого все равно ничего не вышло. Он стал неплохим, но бесполезным экспериментальным образцом. На сегодняшний день он не знает своего места в нашей схеме.

Джессика вздохнула. Как ей хотелось, чтобы ее жизнь не была такой сложной. Она желала, чтобы на ее вопросы ей давали прямые ответы, а не туманили голову обманами и тайнами. Она хотела родить Лето сына, а оказалось, что древний карточный домик был построен на одном-единственном ребенке, которого должна была родить именно она — Джессика. Это было нечестно со стороны Бене Гессерит.

Она больше не могла выносить созерцания сенсорной проекции. Гнет, давивший на ее плечи, был велик и настолько секретен, что она не могла ни с кем поделиться этой ношей. Ей нужно было время, чтобы обдумать свое положение. Джессику охватило отчаяние, ей надо во что бы то ни стало избавиться от назойливого присутствия Мохиам.

Кристалл памяти перестал светиться, и Джессика постепенно поняла, что по-прежнему сидит на скамье карусели, медленно вращающейся в императорском парке. Высоко над головами обеих женщин засияли звезды, усеявшие темный небосклон Кайтэйна. Она и Преподобная Мать Мохиам сидели, залитые светом лампы, прикрепленной к стойке карусели.

В своем животе Джессика ощутила удар ножкой. Плод активно зашевелился. Активнее, чем когда-либо раньше.

Мохиам протянула руку, положив ее открытой ладонью на округлый живот Джессики, и улыбнулась, тоже ощутив эти сильные взбрыкивания не родившегося еще ребенка. В обычно тусклых глазах Преподобной Матери вспыхнул неожиданный огонь:

— Да, это сильное дитя, и его ждет великое будущее.

Нас учили верить, а не знать.

Афоризм Дзенсунни

Одетый в официальный наряд посла — камзол с широкими рукавами (чтобы не выделяться из толпы придворных), — Питер де Фриз, стараясь не привлекать к себе внимания, присоединился к толпе, следившей за тем, как сановники проводят слушания в императорском аудиенц-зале. Ментат мог почерпнуть здесь массу полезной информации.

Он незаметно пробирался ближе к залу, когда вдруг увидел прямо перед собой беременную наложницу герцога Лето Джессику в компании Марго Фенринг, юной принцессы Ирулан и еще двух Сестер Бене Гессерит. Он ощутил запах атрейдесовой шлюхи, увидел ее отливающие золотом бронзовые волосы. Хороша. Даже с волчонком Атрейдеса в брюхе она была желанна. Пользуясь правами посла, де Фриз старался все время быть поблизости от Джессики, прислушиваясь к обрывкам разговоров и собирая сведения, которые впоследствии могли бы оправдать вынашиваемый им дерзкий замысел.

С высоты Трона Золотого Льва император Шаддам IV слушал выступление лорда Дома Новебрунсов, который формально требовал отчуждения лена Зановара от Дома Талигари и передачи означенного лена в держание Новебрунсов. Хотя императорские сардаукары сровняли с землей главные города Зановара, лорд Новебрунс утверждал, что на месте развалин можно построить шахты для добычи полезных ископаемых. Для того чтобы усилить свои позиции, предприимчивый лорд обещал увеличить налоговые поступления в императорскую казну за счет эксплуатации будущих месторождений. Бросалось в глаза отсутствие представителей Дома Талигари. Впавшему в немилость Дому не разрешили даже прислать эмиссара для участия в обсуждении вопроса.

Де Фриз находил все это весьма забавным.

Слева от Шаддама стояла уменьшенная копия Трона Золотого Льва — место супруги императора леди Анирул. Этот меньший трон был сегодня пуст. Канцлер Ридондо объяснил это легким недомоганием супруги императора. Это была явная отговорка, и все придворные отлично это понимали. По дворцу ходили слухи о сумасшествии первой леди империи.

Питер де Фриз находил это еще более забавным.

Если у леди Анирул действительно развилось какое-то душевное расстройство, и она стала склонной к насилию, то было бы особенно эффективным (и главное, безопасно для Дома Харконненов) склонить ее саму к убийству шлюхи Атрейдеса…

Уже в течение нескольких месяцев после непонятного отзыва Кало Уиллса Питер де Фриз исполнял обязанности посла Дома Харконненов. Все это время извращенный ментат старался держаться в тени, не привлекая к себе излишнего внимания. День за днем он наблюдал за деятельностью двора и анализировал отношения между придворными персоналиями.

Как это ни странно, но Джессику постоянно сопровождали несколько Сестер, которые ходили за ней, как курица за цыплятами. Это было совершенно непонятно. Что у них на уме? Почему они так явно оберегают Джессику?