Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт

– Сами отлично знаете. Вы нарочно. Вы… вы действуете мне на нервы.

– Взаимно, – сказал Адам; по крайней мере, так я расслышала, но пробормотал он это себе под нос, и разобрать слова не представлялось возможным, тем более что он быстро обернулся к двери и вслух добавил: – Полагаю, это и есть мистер Ситон?

– Ой… привет, Дональд. Да, мистер Форрест еще здесь. Мистер Ситон, Адам…

Мужчины обменялись приветствиями.

– Добыли клубники? – полюбопытствовал Дональд.

– Добыла. Обед спасен. Я сказала мистеру Форресту, что вы хотите с ним повидаться, но о причине ни словечком не помянула.

– Ну и не стоило скрытничать. – Дональд обернулся к Адаму. – Не знаю, сэр, рассказывала ли вам Аннабель о том, что я археолог, состою в штате Королевского комитета по охране исторических памятников. В настоящее время я возглавляю работы в Западном Вудберне.

– Я слышал, что там ведутся раскопки, – отозвался Адам. – А в чем заключается ваша задача?

– Комитет задался целью зафиксировать и описать все существующие римские постройки, с картами, фотографиями и все такое прочее – словом, сделать общий обзор, со временем – по всей стране. Работы ведутся на базе графств; я вхожу в группу Нортумберленда. С данным конкретным памятником мы пока что недалеко продвинулись; под моим началом работают студенты из Дарема и Лондона; сейчас мы разбили пробный раскоп…

Я уже ссыпала ягоды в корзинку, но задержалась немножко: мне было интересно послушать, чем Дональд закончит. Очень коротко археолог изложил Адаму суть работ, а затем, по замечательному обыкновению шотландцев экономя слова и время, перешел к делу насущному.

Когда он упомянул про «римские камни» в карьере, видно было, что Адам заинтересовался.

– И вы полагаете, что если каменоломня и впрямь изначально основана римлянами, тогда, возможно, в окрестностях найдутся римские постройки?

– Достаточно близко, я бы сказал, – подтвердил Дональд. – Сам камень ничем не примечателен, камень из здешней каменоломни, я имею в виду. Будь это, скажем, мрамор, добывать его имело бы смысл, даже если бы везти приходилось на большие расстояния, но это самый что ни на есть обыкновенный местный песчаник. Если римляне и впрямь начали разработку карьера, то только из соображений удобства. Иными словами, строили что-то поблизости.

– Понятно, – кивнул Адам. – Прав ли я, полагая, что в окрестностях никаких памятников не обнаружено? Во всяком случае, читать о них мне не доводилось, а я ведь всегда интересовался историей здешнего края.

– Вы абсолютно правы. Ближе лагеря в Четырех Законах ничего такого нет, а поскольку расположен лагерь на Дир-стрит, строительный материал наверняка добывался где-то по дороге, а не доставлялся отсюда, из глубинки. Вот мне и пришло в голову, что раз здесь, на полуострове, устроили каменоломню, когда точно такой же камень залегает вдоль всего хребта над рекой… и там он, кстати, куда доступнее… мне пришло в голову полюбопытствовать: раз строительство велось, так не на самом ли полуострове?

– Где-нибудь в Форрест-парке?

– Ну да. Я хотел спросить вашего разрешения поискать в окрестностях, если можно.

– Чувствуйте себя как дома. Боюсь, что земли лесничества вне моей юрисдикции, но луга и приусадебные угодья – в полном вашем распоряжении. Бродите где хотите. Но что именно вы намерены искать? Ведь если что и было, так теперь наверняка погребено под несколькими футами земли и леса?

– О да. Я как раз гадал, не наведете ли вы меня на мысль. Вы не припоминаете ничего такого вроде карьера, что-то похожее на заросшую яму или искусственную насыпь… ну, знаете, что-нибудь в этом роде?

– Так сразу в голову не приходит, но я подумаю. Единственный котлован на моей памяти – это старый ледник рядом с Форрест-лоджем. Это действительно глубокая яма под деревьями, но вряд ли… постойте-ка!

Адам умолк на полуслове, свел брови в напряженной попытке припомнить. Я наблюдала за ним с легким волнением, Дональд – спокойно и безмятежно. Вне всякого сомнения, он куда лучше меня знал, что «открытия» если и приходят точно гром среди ясного неба, то крайне редко.

– Ледник, – повторил Адам. – Я упомянул про ледник – и что-то сработало. Минуточку… не уверен, но где-то, когда-то, в далеком детстве, сдается мне… что-то такое я видел в Форресте. Камень… готов поклясться, что римский. – Он подумал еще минуту, затем покачал головой. – Нет, ушло. Может, именно их я и видел? Плиты в каменоломне?

– Вряд ли, разве что лето выдалось очень сухое; да вы бы их и не заметили, если только они не лежали еще ближе к поверхности, чем сейчас. Верно, Аннабель?

– Вне всякого сомнения. Да в любом случае никто, кроме эксперта, и не заподозрит, что это римские плиты. Мне они показались самыми что ни на есть обыкновенными, а ребенок вообще не обратил бы внимания.

– Справедливо. Не вспомните ли еще чего-нибудь, сэр? Почему вы решили, что камень этот римского происхождения? При чем тут ледник? Кстати, что такое ледник?

– Что-то вроде примитивного холодильника. Их обычно строили где-нибудь в угодьях больших усадеб, в восемнадцатом веке, – пояснил Адам. – Огромные прямоугольные ямы; как правило, их выкапывали в глубине леса, где прохладно. Венчала такую яму изогнутая крыша, свес ее приходился вровень с землей, а с одной стороны делалась дверь, прямо над ямой. Зимой на озере вырубали глыбы льда – за домом есть небольшая заводь – и хранили их под землей, переложив соломой, чтобы впоследствии использовать летом. Ледник Форрестов стоит в лесу рядом со старым охотничьим домиком.

– Тогда вы там и могли видеть камень, верно? Строители более позднего времени обычно с превеликой охотой использовали римские камни. Плиты качественные, правильной формы, недурно обтесанные… Если в старом карьере оставалось несколько таких плит выше уровня воды, местный строитель восемнадцатого века вполне мог извлечь их и…

– Погреба! – воскликнул Адам. – Вот оно! Не ледник, нет; туда нас не пускали: считалось, что место это опасное, и там всегда висел замок. В погреба нам тоже лазать не разрешалось, но погреба – иное дело; захочешь – так проберешься. – Он усмехнулся. – Я знал, что есть в этом воспоминании привкус тайны и отсвет свечей; кстати, вот почему мы о находке никому и словом не обмолвились. Совсем из памяти изгладилось – вот только сейчас пришло в голову. Да, я вполне уверен: дело было в погребах Форреста. Ничего больше не помню; вот только то, что на миг нас изрядно заинтриговала резьба по камню, как это у детей водится. Плита была перевернута, и разобрать, что там написано, оказалось непросто, даже если бы мы могли…

– Написано?

Из уст Дональда это слово прозвучало непривычно резко.

Адам изумленно вскинул глаза:

– Ну да. Вы же сами сказали, что на камнях видна резьба! Там были буквы, как мне помнится, и еще изображение какого-то зверя…

– Я говорил про зарубки, а не резьбу, – поправил Дональд. – Если память вас не подводит, похоже на то, что вам посчастливилось обнаружить надпись. Я-то видел всего лишь следы механической обработки, следы долота. Вот такие…