Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт

Адам улыбнулся мне, щурясь от яркого солнца. В уголках серо-голубых глаз затаились складочки. Он заговорил – непринужденно, точно между нами не ощущалось ни малейшей скованности:

– Привет. Ищете Джонни Рудда? Боюсь, он уже ушел.

– Я приехала за клубникой. Кот поохотился на бисквит, а сегодня день рождения дедушки, так что Лиза послала вам сигнал SOS, и Джонни пообещал отложить для нее немного ягод.

– Тогда они наверняка в упаковочном сарае. Пойдемте посмотрим.

Мы вместе зашагали по тропе. Я видела, что спутник не сводит с меня глаз: разумеется, ему тоже любопытно было посмотреть, что нового явит взору дневной свет.

– Вы уже видели поклонника Жюли? Дональда Ситона?

– Нет. А что?

– Он приехал вместе со мной, хотел поговорить с вами, но решил, что на сегодня вы работу закончили, и отправился прямиком в Лодж.

– Да? Вы не в курсе, что ему нужно?

– Знаю, но пусть Дональд лучше сам расскажет. – Адам быстро вскинул глаза, и я улыбнулась краем губ. – Да не тревожьтесь, ничего личного. Вы по-прежнему в полной безопасности.

Мы уже дошли до двери в стене за оранжереями, что вела в рабочие помещения: в котельную, горшечное отделение, холодные парники. Он остановился, взявшись за ручку двери, и обернулся. А я вдруг заметила, что в глазах его затаилась усталость, словно от хронического недосыпа.

– В безопасности? Я?

– А то кто же! Если вы не укрыватель преступницы, то прямо и не знаю, как вас назвать. За паспортом вы так и не приехали. В Уайтскар не нагрянули и поймать меня на лжи и уличить перед дедушкой не пытались, а ведь вы, надо думать, уверены, что это проще простого. Вы ровным счетом ничего не предприняли. Почему?

– Сам не знаю. Честное слово, не знаю. – Он заколебался, словно собирался что-то добавить. Но вместо того отвернулся и отворил мне дверь. – Вот сюда; нет, не закрывайте, – возможно, Ситон придет меня искать. А Жюли с ним?

– Нет. Она уехала в Ньюкасл с Биллом Фенвиком.

Адам вскинул глаза:

– И вас это беспокоит. Почему?

– Потому что Кону это придется не по душе, – твердо объявила я. – А Кон… человек импульсивный.

– Что за нелепость! – проговорил он с теми же интонациями, что и прежде, но чуть менее убежденно.

– Любая ситуация, граничащая с насилием, по сути своей нелепа, до тех пор, пока вдруг не выйдет из-под контроля, и тогда – бамс! – и ты в гуще событий, которые, казалось бы, случаются только в воскресной прессе.

– А как же насчет этого… Ситона, так, кажется?

– Это совсем другое дело. Дональд увезет Жюли из Уайтскара, они поселятся в Лондоне и шесть месяцев в году будут проводить в палатке на каких-нибудь раскопках. Как сами можете себе представить, Кон только порадуется. Причем чем дальше, тем лучше: Узбекистан, например, или пустыня Лоп, если, конечно, римляне и туда забредали. Я лично понятия не имею.

– А сама Жюли хочет уехать?

– Спит и видит, – весело заверила я. – Не волнуйтесь, я, почитай что, все устроила. Я же сказала, что пригляжу за Жюли. – Я поймала взгляд собеседника и рассмеялась. – Да в чем дело?

– Это… сплошное безумие, и сам я безумен не меньше. Вот что значит поступать по велению инстинкта, а не разума. Наверное, для женщин это в порядке вещей, но я-то к такому не привык, и мне это не по душе. И ведь никаких свидетельств тому, что здравый рассудок еще при мне. Посудите сами: я не знаю, кто вы; не знаю, что вы затеяли; я готов поклясться, что затеяли вы недоброе, – но в силу неведомых причин я склонен предоставить вам свободу действий.

– Я же объяснила вам, кто я такая и что здесь делаю.

– Да, объяснили. Вы были со мной честны – в этом, по крайней мере. И поставили меня в такое положение, что я, похоже, вынужден смотреть сквозь пальцы на ваши затеи, хотя черт меня дери, если соглашусь на большее. Должно быть, дело в том, что я очень ценю старого мистера Уинслоу и, как ни странно, готов довериться вам в отношении Жюли, а только они двое и имеют значение. Признаюсь прямо, до вашего приезда я гадал, как оно там сложится в Уайтскаре после смерти мистера Уинслоу. Вы говорите, что «заботитесь» о ее интересах. Ну так что ж, до тех пор, пока с Жюли ничего плохого не случится, мне все равно, чем закончится ваша распря с Коннором. Если вы все-таки сумеете выгадать свой «скромный доход», я роптать не буду.

– Вам не о чем тревожиться, вы и впрямь можете доверить мне Жюли.

Адам вздохнул:

– Странно, но я вам верю, и уже за одно это меня следует засадить за решетку как сообщника, прямиком вслед за вами. А вот и упаковочная. Заходите, посмотрим, где ваша клубника.

Сарай оказался просторным и прохладным; к изначально присущему ему запаху герани и влажного торфа примешивался пьянящий аромат от поддона, битком набитого душистым горошком. Здесь, как и в саду, царил безупречный порядок: на полках выстроились ряды цветочных горшков и ящиков, расположенных по размерам; стопки отпечатанных этикеток (возможно, в алфавитном порядке); мотки рафии, причем, судя по виду, волокно вовеки не дерзнуло бы запутаться или порваться; и на крючке у окна – две-три пары чистых хлопчатобумажных перчаток.

Адам Форрест пересек помещение и снял одну из них. Я следила за ним почти благоговейно. На скамейке слева от окна стояли две круглые корзины с клубникой.

– Как вы думаете, хватит? – спросил он.

– Пожалуй.

– На грядке у голубятни наверняка поспело еще. Если у вас есть время, я соберу.

– Да не беспокойтесь. Нам наверняка хватит, а я обещала вернуться поскорее. Ужин в половине восьмого, а ягоды еще надо перебирать. Кстати, я и корзинку захватила. Можно ссыпать ягоды все вместе, так что тара останется вам.

– Так выйдет дешевле, – серьезно согласился Адам.

Минуту я недоуменно смотрела на него, в силу какой-то нелепой причины смутившись куда сильнее, нежели в любой другой период наших скоропалительно развивающихся отношений; Лиза ни словом не обмолвилась про деньги, а я не взяла с собой кошелька, и до сих пор мысль о деньгах мне и в голову не приходила.

– Боюсь… боюсь, что не смогу заплатить прямо сейчас, – пролепетала я.

– Я запишу на счет, – невозмутимо произнес Адам, извлекая записную книжку и делая пометку в столбце тщательно расчерченной страницы под рубрикой «Уинслоу».

Он поймал мой взгляд, усмехнулся, и внезапно, в полутьме сарая, годы отступили: передо мной снова стоял влюбленный подлунных свиданий, актер того, давнего фильма. Я затаила дыхание.

– На Уайтскар заведена отдельная графа. У тамошних обитателей, похоже, нет времени самим выращивать овощи… К саду, насколько я понимаю, вообще никто не подступался… – Адам захлопнул книгу и аккуратно вернул ее на место. – С тех пор, как вы уехали. Осторожно! Вы просыпете ягоды! Что я такого сказал, чтобы так вздрагивать?