А. С. Пушкин в воспоминаниях современников - Ольга Сергеевна Павлищева

Пушкина имеют своим источником рассказы Данзаса. Когда секундант Дантеса д’Аршиак, по просьбе П. А. Вяземского, написал письмо с подробностями «несчастного дела», Вяземский просил Данзаса засвидетельствовать факты, изложенные д’Аршиаком. Данзас в письме к Вяземскому от 6 февраля 1837 года уточняет слова Пушкина во время дуэли и отводит указание д’Аршиака на якобы бывшее нарушение дуэльных правил со стороны поэта (Дело о дуэли, с. 54, 57–59). Достоверность рассказов Данзаса о преддуэльных событиях подтверждается другими мемуарами и известными документами.

Устные рассказы Данзаса были записаны А. Аммосовым и в 1863 году изданы отдельной брошюрой. В предисловии Аммосов писал: «Рассказы Константина Карловича, тотчас по окончании наших бесед, старались мы записывать по возможности слово в слово и сделанные нами заметки прочитывать потом ему» (Аммосов, с. 4). Книга Аммосова была первым авторитетным изложением обстоятельств гибели Пушкина. В ней, впервые в печати, было заявлено о причастности П. В. Долгорукова и И. С. Гагарина к составлению анонимного пасквиля (см. ниже, прим. 2). Долгоруков (в те годы — политический эмигрант) пытался опорочить рассказы Данзаса. Он заявлял о причастности III Отделения к составлению брошюры. «Русское правительство, — писал он И. С. Гагарину 22 июля 1863 года, — заплатило некоему Аммосову, офицеру в чине майора, чтобы он напечатал брошюру, озаглавленную «Последние дни жизни А. С. Пушкина…» («Нева», 1966, № 3, с. 186. Публ. М. Яшина). Однако в момент появления брошюры Аммосова сам Данзас был еще жив и не допустил бы, чтобы его имя значилось на фальшивке.

Рассказ Данзаса сопровождался публикацией важнейших документов о дуэли: письма Пушкина к Бенкендорфу от 21 ноября 1836 года (XVI, 191–192), письма Пушкина к Геккерну от 26 января 1836 года (XVI, 221–222), ответа Геккерна (XVI, 222–223), переписки Пушкина с д’Аршиаком (XVI, 224–226), визитной карточки д’Аршиака, писем к Вяземскому д’Аршиака от 1 февраля 1837 года и Данзаса от 6 февраля (Дело о дуэли, с. 52–55, 57–60), письма Бенкендорфа к Г. А. Строганову. Это была первая в России публикация дуэльных документов, правда без анонимного пасквиля, не пропущенного цензурой (вместе с пасквилем все эти документы были напечатаны А. И. Герценом в кн. VI «Полярной звезды» за 1861 г.).

Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина в записи А. Аммосова (Стр. 318)

А. Аммосов. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина. Со слов бывшего его лицейского товарища и секунданта Константина Карловича Данзаса. СПб., 1863.

И. Т. СПАССКИЙ

Иван Тимофеевич Спасский (1795–1861) — доктор медицины, профессор Медико-хирургической академии по кафедре зоологии и минералогии, младший акушер Выборгской части. Был постоянным домашним врачом Пушкиных, его врачебные советы поэт часто передает в письмах к жене, однако Данзас утверждает, что как к врачу Пушкин «имел к нему мало доверия». Пушкин поддерживал со Спасским дружеские отношения («Послезавтра обедаю у Спасского», — писал он жене в начале мая 1834 г. — XV, 143). После ранения Пушкина Спасский почти все время был у его постели и уже 2 февраля 1837 года составил записку о его болезни и смерти (см. запись в дневнике А. И. Тургенева от 2 февраля), которая сразу же широко распространилась в списках. По свидетельству М. И. Лонгинова («Современная летопись», 1863, № 18, май, с. 13), записка Спасского была использована Жуковским для его письма к С. Л. Пушкину о смерти поэта. В записке Спасского впервые приведена фраза Пушкина в адрес царя: «Скажи, жаль, что умираю, весь его был бы». Щеголев обосновал предположение, что эта фраза приписана Пушкину Жуковским (Щеголев, с. 169–172). Это позволило исследователям увидеть в записке Спасского «редакторскую руку Жуковского» (Гессен, с. 633). Возможно, по согласованию с Жуковским, в записке Спасского передвинуто и время причащения Пушкина (см. ниже). В остальном его записка дает достоверную и хронологически точную запись предсмертного состояния Пушкина — и в этом ее безусловная ценность.

Последние дни А. С. Пушкина (Рассказ очевидца) (Стр. 335)

БЗ, 1859, т. II, с. 555–559.

В. А. ЖУКОВСКИЙ

Василий Андреевич Жуковский (1783–1852) — наиболее близкий друг Пушкина из его старших современников. Познакомились они в 1815 году, когда Пушкин был еще в Лицее. Жуковский, тогда признанный глава «новой» романтической школы, покровительствовал юноше Пушкину, угадав в нем «будущего гиганта», «надежду нашей словесности» (письмо к Вяземскому от 19 сентября 1815 г. — ЛН, т. 58, с. 33). Несмотря на различия политических, философских и религиозных взглядов, отношения между ними всегда были дружественными — отеческая заботливость со стороны Жуковского и полное доверие со стороны Пушкина. К Жуковскому Пушкин обращался во все трудные времена жизни и прислушивался к его советам. Жуковский хлопотал за Пушкина в 1820 году, когда поэту грозила ссылка в Сибирь, в 1824 году он улаживал конфликт его с отцом, к Жуковскому обращался Пушкин с просьбой вызволить его из ссылки, через него посылал письма-прошения к Николаю I. В 1831 году Жуковский хлопотал о разрешении издать «Бориса Годунова», в июне — июле 1834 года, когда Пушкин подал прошение об отставке и вызвал этим гнев Николая I, он мирил его с царем. Тогда Жуковский искренне верил в доброе отношение Николая I к Пушкину, просьбу об отставке он рассматривал как проявление горячности Пушкина, а стремление к независимости считал неблагодарностью. В ноябре 1836 года Жуковский улаживал отношения Пушкина с Геккернами, а после дуэли был неотлучно возле Пушкина в его предсмертные дни. После смерти поэта он выступил как его душеприказчик, вечером 29 января составил проект рескрипта, в котором были перечислены и обоснованы все пункты, содержащиеся в записке Николая I о «милостях» семье Пушкина (Щеголев, с. 214–222). Жуковский вынужден был в присутствии жандармского генерала Дубельта разбирать бумаги поэта (см.: М. А. Цявловский. «Посмертный обыск» у Пушкина. — В кн.: М. А. Цявловский. Статьи о Пушкине. М., Изд-во АН СССР, 1962). Это были тяжелые и мучительные для него дни. Через руки Дубельта прошла вся переписка Пушкина. «Хотя я сам и не читал ни одного из писем, а предоставил это исключительно моему товарищу генералу Дубельту, — писал Жуковский Николаю I, — но все было мне прискорбно, так сказать, присутствием своим принимать участие в нарушении семейственной тайны; передо мной раскрывались письма моих знакомых…» (Щеголев, с. 231).

К Жуковскому восходят наиболее значительные документы, связанные с дуэлью. Здесь следует различать — записи для себя, для распространения в публике и для правительства. Конспективные заметки, сделанные для себя, фиксируют события начиная с 4 ноября — дня получения анонимных писем — до посмертного обыска. Они написаны без оглядки на цензуру и приличия, без боязни задеть личности, они делались для памяти, торопливым почерком. Здесь нет отношения к событиям и фактам, единственная цель записей точно зафиксировать события. Они сделаны в несколько приемов и с разными целями. В первой записи (ее можно датировать: около 11 ноября) потребность зафиксировать события диктовалась жизненной необходимостью: если конфликт вспыхнет снова — потребуется восстановить в памяти всю цепь предшествующих фактов. Вторая запись