Приключения магов - Елена Владимировна Панкова

всё-таки чувства искали выхода. Тогда она коснулась губами его щеки. Иосиф крепко прижал к себе дочь, с удивлением заметив, что тоже едва не плачет. Удобно устроившись на ветвях великана, они позволили себе несколько минут передышки и только после этого начали спуск. Вскоре, помогая друг другу, они оказались на земле.

– И что теперь? – тут же спросил Григорий.

– А что теперь? – не понял Иосиф.

– Как будем возвращаться? – пояснил свою мысль Григорий. – Я, например, свободно преодолевать границы миров не могу. Мне для этого нужна точка входа и точка выхода. Ни того ни другого у меня нет.

– Я знаю, как, – ответила вместо отца Устинья.

Она повернулась в сторону, которую Иосиф определил бы как восток, хотя никаких ориентиров видно не было, и заговорила:

– Мамочка, прости меня. Я всегда думала, что ты не любишь нас – меня и папу, поэтому я так редко вижу тебя. Но теперь я знаю. Человек может сказать: «Я люблю только тебя». Но ты так сказать не можешь. Ты любишь всех, каждое живое существо на островах. Не можешь не любить. И ты любишь меня и папу, и любовь эта больше и ярче, чем ко всем остальным, иначе мы просто потерялись бы в этом море любви. Свет твоей любви поможет мне найти дорогу домой.

Устинья обернулась, сияющими глазами глядя на взрослых, взяла их за руки.

– Смелей, пошли! – воскликнула она и сделала первый шаг.

Кир ходил из угла в угол по своей просторной комнате. Всё по-прежнему шло не так, как он себе это представлял. Они его не боялись. Ну ладно, парни. Таким юнцам свойственно бахвалиться и переоценивать свои силы. Но девчонка! Она-то чего? Если даже к этому, второму, она никаких чувств не испытывает, брат-то ведь тоже здесь! Неужели это её не волнует? Там, за стенами, тоже не всё спокойно. Дракон использует магию. Магия дракона совсем чужая для этого мира, иметь с ней дело очень трудно. И эти четыре наёмника, что пришли с её братцем, никуда не делись. Раскинули лагерь и, похоже, неплохо себя чувствуют. Ну, это ладно. Магическая защита не пропустит их внутрь. У них вместе взятых не хватит сил, чтобы разрушить её или преодолеть иным способом. Пусть там дракон, но на этой стороне демон. Так что на них можно не обращать внимания.

Вот что делать с этими упрямцами? Если бы можно было убить одного из них, чтобы страх заставил девицу выполнить его волю, хотя бы для того, чтобы спасти другого! Но нет, этот путь для него закрыт. Мало есть в мире магов, способных вернуть убиенного снова в этот мир. До сих пор он слышал только об одном, и тот исчез куда-то без следов. А тут смотри-ка, двое. А он бы об этом и не узнал, если бы этих юнцов не захватил. И кто-то ведь обучал их. А время уходит. Дракон, похоже, не только защиту разрушает. Кого-то он призывает на помощь. Кого-то, кто обучал их, не иначе. Кого, кроме учителя волнует попавший в беду маг? Так что же всё-таки предпринять?

Ответ пришёл неожиданно, откуда-то из-за спины. Кир не понял, что это ответ, так как прозвучал он в форме вопроса:

– Что, не можешь с тремя юнцами сладить?

Обернувшись на голос, Кир увидел женщину. Она не была красива в общепринятом смысле этого слова. Черты лица обычные, можно даже сказать, заурядные. Из общей массы женщин её выделяли ум и сильный характер. Во всём её облике проступала явственная привычка к безоговорочной власти и осознание своего превосходства над другими людьми. Всё это придавало ей невероятную привлекательность. Но вместе с тем становилось ясно, что противник она весьма опасный, так что вставать на её пути не следует. Женщину сопровождал старик, одетый очень просто. Он заглядывал в лицо своей госпоже, старался угодить ей, предвосхитить её желание.

– Кто ты? – спросил Кир, и голос его невольно дрогнул.

– Не узнаёшь меня? – надменно спросила женщина.

– Нет.

– А ты попробуй посмотреть повнимательней.

Кир вперил в незнакомку пронзительный взгляд.

Она стояла перед ним гордая и величественная. Осознание пришло внезапно и быстро. Он опустился перед ней на одно колено и склонил голову в знак повиновения.

– Прошу простить меня. Не ожидал, что удостоюсь вашего визита.

– Да я и не пришла бы. Но как глава Ордена я вижу каждого адепта и знаю о нём всё. Твои жалкие метания ужасно раздражают меня. Ты не хочешь магической драки? Ладно. Ты не можешь убить их? И что же? Ты забыл, что прежде стал адептом Ордена, и уже потом магом.

Кир, посчитав, что уже в достаточной мере выразил почтение главе Ордена, поднялся. Будь перед ним мужчина, он и то не стал бы склонять перед ним голову слишком долго. Перед женщиной он и подавно не стал бы этого делать, если бы не одно соображение. Несмотря на своё отношение к женщинам, Кир признавал за ними одно преимущество: любая из них гораздо лучше мужчины умеет плести сложную сеть обмана, лести, предательства. И сейчас у него появился шанс воспользоваться этой способностью. Только поэтому он счёл возможным поделиться с ней своими проблемами.

– Я ничего не могу сделать с этими юнцами, потому что только пока они заперты в той комнате, они беспомощны, как простые смертные. Но если я сам войду туда, то тоже не смогу использовать магию. Я мог бы убить одного из них в назидание этой девчонке. Но они умеют возвращать убитых с той стороны, и только пока тело заперто в той комнате, они лишены будут такой возможности.

– И что же тебя смущает?

– Я не желаю всю жизнь хранить в своём доме

мёртвое тело! Нет, мне нужно придумать что-то другое – действенное и надёжное.

Женщина оправдала его ожидания. Почти не раздумывая она предложила простой выход:

– Вспомни, что ты делал раньше, когда ещё не был магом, если тебе нужна была помощь.

– Приносил жертву демону.

– Так что же мешает тебе сделать то же сейчас?

– И верно. Пусть она посмотрит на их мучения. Быть может тогда станет более покладистой. И, кроме того, принесённые в жертву обратно не возвращаются.

Кир вскинул голову, решительным жестом ударив кулаком по воздуху. В своей гордыне он и не подумал поблагодарить нежданную гостью за помощь, так как считал, что женщины для того и существуют, чтобы их использовали мужчины. Сомнений он не испытывал.

– Да, я сейчас же займусь приготовлениями к обряду.

– Разве? – насмешливо вопросила она. – А где твоё радушие