Деникин - Георгий Ипполитов

Справка

Петр Николаевич Врангель (1878–1928) личность яркая, трагическая, вокруг которой в советской историографии витала большая ложь: «авантюрист, пытавшийся пролезть к власти», «наемник Антанты», «тень печального прошлого» и т. д. Для многих поколений советских людей боевой русский генерал слыл просто «черным бароном». В то же время Врангель стал любимым героем, своего рода суперзвездой белоэмигрантской и зарубежной историографии. Для русского зарубежья Врангель слыл «белым ангелом». Сплошные перемены знака плюс на минус… Только в 90-х годах XX века появилась литература, где колоритная фигура барона освещена с позиций объективности[113].

Так кто же на самом деле принял из рук главкома ВСЮР генерал-лейтенанта Деникина командование его любимым детищем — Добровольческой армией?

Сын потомственного дворянина Петроградской губернии, принадлежавший к старинному и знатному роду датского происхождения, известному от начала XII столетия. Более всего представители семейств выдвинулись на военном поприще. В Дании, Швеции, Германии, Австрии, Голландии, Испании и впоследствии в России они дали семь фельдмаршалов, более тридцати генералов и семь адмиралов. В 1709 году на поле Полтавской битвы остались лежать двадцать два представителя рода. Они воевали тогда еще, конечно, на стороне шведов, но уже к концу XIX века представители русской линии Врангелей занимали первое место (сорок человек), шведской — второе (тридцать семь человек), прусской — третье (одиннадцать человек). В 30-е годы XX века в Эстонии даже выходил особый журнал «Акта Врангелиана».

Получив образование горного инженера, Петр Николаевич Врангель отправился добровольцем на русско-японскую войну, вернувшись с которой, окончил Николаевскую академию Генерального штаба. Из стен академии вышел военный профессионал высокого класса. Подтверждение тому — боевой путь барона в годы Первой мировой войны. Уже 6 августа 1914 года он совершил подвиг: под деревней Каушен атаковал в конном строю германскую батарею и захватил ее, за что получил орден Святого Георгия IV степени.

В июле 1917 года генерал Врангель стал командующим сводным корпусом в чине генерал-майора. Затем командовал 3-м конным корпусом, но, как скупо гласит составленный 29 декабря 1921 года уже в Константинополе послужной список (так называемый формуляр), «вследствие большевистского переворота от службы отказался и в командование корпусом не вступил».

Не только войны и связи способствовали головокружительному восхождению Врангеля по лестнице военной иерархии, но и расчетливое стремление получать отличия в чинах не в штабах, а в гвардейских, передовых частях.

А. А. фон Лампе, верный соратник барона, вспоминал: «…он был славолюбив, но он был и честолюбив в самом лучшем значении этого понятия, потому что он любил не почести, а саму честь…» и далее автор приводит слова самого барона: «…Я не гожусь в офицеры Генерального штаба, их задача советовать начальникам и мириться с тем, что совет ни примет. Я же слишком люблю проводить в жизнь собственное мнение…»

А вот эскиз портрета Врангеля, набросанный Жаном Бурдье в книге «Белая армия»:

«Выходец из семьи военной аристократии, попавший в армию с помощью своих связей, барон Петр Николаевич Врангель, наделенный высокомерием и безграничной храбростью, с первого взгляда производил впечатление лихого кавалерийского офицера. Высокий, худой, он сохранял безукоризненную выправку офицера; внимание сразу же привлекало его худощавое, очень длинное лицо, с тонким носом, небольшими темными усами, пытливым, оценивающим взглядом под аркой надменно поднятых бровей. На его лице лежала печать усталого высокомерия, что сразу же выдавало и другие стороны его характера и темперамента. Врангель обладал характером и свойствами исключительной личности в хорошем и плохом смысле этого слова. Под холодной маской скрывался дух, пребывающий вечно в движении и устремленный к одной цели, которую ставило его самолюбие, разрастающееся при благоприятных обстоятельствах до непомерных размеров.

Помимо самолюбия его отличала необычайная вера в себя — это проявилось немного по-детски в его „Мемуарах“. Он никогда не терял убежденности в своей исключительности, в том, что только он может приказывать и отдавать команды. Ко всему прочему он был наделен стремительным и острым умом, часто, однако, оказывающимся несколько изворотливым!»

Да, Бурдье явно избегал в эскизе портрета Петра Николаевича парадного лоска…

Неудивительно, что Врангель не принял прихода большевиков к власти. Он чуть не погиб в вакханалии красного террора в Крыму. У него оставался один путь — на Дон. Правда, в 1-й Кубанском («Ледяном») походе ему участвовать не пришлось…

Врангель сам рассказал о своей встрече с Деникиным, который принял его в начале сентября. Антон Иванович сразу же обратился к барону с вопросом:

— Как мы могли бы наилучшим образом использовать ваши знания и опыт. Какого назначения хотели бы вы?

— Вашему превосходительству известно, что в 1917 году я командовал кавалерийским корпусом, но в 1914 году я командовал только эскадроном. Не думаю, что я очень состарился с того времени…

— Нет. Конечно, дело не может идти об эскадроне… Что вы скажете, если мы предложим вам командование бригадой?

— К вашим услугам, ваше превосходительство!

Такая скромность, которую Деникин не ожидал встретить, понравилась ему. Он собрался послать генерала Эрдели с очень ответственной миссией на Балканы. Почему бы не заменить его этим новым офицером с безукоризненной репутацией и столь почтительным поведением? Известие о взятии Ставрополя только утвердило его в том, что он сделал хороший выбор.