Тайпан - Джеймс Клавелл

– Вероятно, он совершает поездку по государственным делам на русскую Аляску и прибыл сюда не со стороны мыса Доброй Надежды.

– Готов поставить сто гиней, что именно это он и скажет, – заявил Лонгстафф. Он удобно расположился в кресле и закинул ноги на стол. – Сергеев имеет большой вес в Санкт-Петербурге. Я жил там в течение пяти лет, когда был еще ребенком, – мой отец служил дипломатом при царском дворе. Дворе тиранов. Весь их род таков. Нынешний царь Николай Первый – типичный его представитель.

– А что придает Сергееву такое значение? – спросил Струан, удивленный тем, что за все годы их знакомства Лонгстафф никогда не упоминал о Санкт-Петербурге.

– Их семья владеет огромными землями. К тому же они царские родственники. Если память мне не изменяет, им принадлежат десятки тысяч крестьян и сотни деревень. Помню, отец как-то говорил, что князь Сергеев – наш должен быть из той же семьи – входит в ближайшее окружение царя и является одним из самых могущественных людей во всех трех Россиях. Любопытно встретить одного из них – и где? Здесь! Подумать только, ну?

– Вы считаете, что Россия собирается предпринять попытку проникнуть в Азию?

– Я бы сказал, что этот человек очень подходит для такой цели, чтобы все это оказалось простым совпадением. Теперь, когда на Ближнем Востоке восстановлен status quo и вопрос с Дарданеллами решен – хлоп! – откуда ни возьмись возникает великий князь.

– Вы полагаете, тут есть связь?

Лонгстафф мягко рассмеялся:

– Ну, мир на Ближнем Востоке начисто перекрывает русским все пути на запад, однако они могут позволить себе посидеть и подождать. Франция так и лезет в драку, то же самое можно сказать о Пруссии. Старый дьявол Меттерних переживает тяжелые времена, пытаясь удержать австрийские владения в Италии, и он взбешен тем, что Франция и Британия помогли бельгийцам основать свое собственное государство за счет голландцев. Грядет серьезный конфликт между Францией и Британией в вопросе об испанском наследстве – испанской королеве двенадцать лет, и скоро ее выдадут замуж. Луи-Филипп прочит ей в мужья своего ставленника, но мы не можем допустить объединения тронов Франции и Испании. Пруссия жаждет расширить сферу своего влияния в Европе, а Франция на протяжении всей своей истории считала это своим исключительным и божественным правом. О да, – добавил он с улыбкой, – Россия может позволить себе подождать. Когда Оттоманская империя развалится, она без всякого шума приберет к рукам все Балканы – Румынию, Болгарию, Бессарабию, Сербию, а также такой кусок Австро-Венгерской империи, какой только сумеет проглотить. Конечно, мы не можем позволить ей этого, следовательно, разразится новая большая война, если только Россия не удовлетворится разумными уступками. Поэтому, с точки зрения русских, Европа на данный момент не представляет для них опасности. Россия оказалась плотно блокированной, но это не имеет никакого значения. Ее политика всегда сводилась к тому, чтобы побеждать хитростью: подкупать лидеров какой-нибудь страны, а заодно и лидеров оппозиции, если таковая имелась. Расширяться за счет сфер влияния, а не прямым военным захватом, а затем устранять подкупленных лидеров и переваривать новый народ в своей утробе. Теперь, когда угрозы с запада нет, я бы решил, что ее взгляд повернется к востоку. Поскольку она тоже считает, что занимает на земле исключительное место, что, как Франция или Пруссия, самим Богом назначена править миром. На востоке между ней и Тихим океаном нет ни одной крупной державы.

– Исключая Китай.

– А мы оба знаем, что Китай слаб и беспомощен. Это нам не на руку, так ведь? Слабый Китай и очень сильная Россия, возможно контролирующая его?

– Никак не на руку, – согласился Струан. – Тогда она по своему желанию сможет прижимать и нас. И Индию.

Они замолчали, задумавшись каждый о своем.

– Но зачем посылать сюда такого знатного вельможу? – спросил Струан.

– Чтобы прощупать нас. Если заглянуть в историю, ответ будет ясен. Россия – это вечный рассадник недовольства в соседних государствах, и всегда будет им, пока не решит, где, по ее мнению, пролегают ее естественные границы. Она соседствует с Турцией – в Турции беспорядки, она соседствует с Индией – там то же самое. Она соседствует с Китаем – по крайней мере, насколько мы знаем, – значит должна начаться смута и здесь. Сергеев появился, чтобы выяснить, чего мы достигли, как далеко продвинулись. Чем слабее покажется ему Китай, тем больше у них будет причин торопиться с экспансией на восток. Поэтому нам нужно попытаться нейтрализовать российского посланника, сбить его со следа, заставить думать, будто Китай могуществен. Мне понадобится вся ваша помощь. Не могли бы мы пригласить его сегодня на бал?

– Ну конечно.

– В любом случае мы должны дать ему понять, что Китай является частной сферой влияния британской Короны и что правительство ее величества не потерпит здесь ничьего вмешательства.

Мысли Струана быстро перенеслись вперед. Чем глубже будут связи Короны в Азии, тем больше это будет способствовать его генеральному плану – ввести Китай в семью народов как великую державу. Чем сильнее будет Китай, поддерживаемый Англией и ею обученный, тем лучше для мира в целом. Да. И мы не можем допустить вмешательства этих деспотичных русских теперь, когда стоим на пороге успеха.

В дверь постучали, и в каюте появился Клайв Монсей, худощавый человек на середине пятого десятка, спокойный, непритязательный, с жидкими волосами и огромным картофелеобразным носом.

– Ваше превосходительство, – сказал он, – позвольте представить вам его высочество великого князя Алексея Сергеева.

Лонгстафф и Струан поднялись. Лонгстафф сделал несколько шагов навстречу великому князю и сказал на безупречном русском языке:

– Я счастлив познакомиться с вами, ваше высочество. Проходите, прошу вас, и присаживайтесь. Приятно ли прошло ваше путешествие?

– Изумительно, ваше превосходительство, – ответил Сергеев, не выказав ни малейшего удивления. Он пожал протянутую руку, слегка поклонившись с чрезвычайным изяществом. – С вашей стороны было бесконечно любезно пригласить меня к обеду, тогда как мне можно поставить в упрек известную неучтивость, ибо я не уведомил вас о своем прибытии. Тем более что визит мой неофициален и даже случаен.

– Значит, случай был благосклонен к нам, ваше высочество.

– Я надеялся, что вы окажетесь сыном достойного друга России сэра Роберта. Это поистине счастливое совпадение.

– Да, действительно, – сухо ответил Лонгстафф. – А как здоровье князя, вашего отца? – спросил он, положившись на свою интуицию.

– Рад сообщить, что он в добром здравии. А вашего?

– Он умер несколько лет назад.

– О, простите. Но ваша матушка, леди Лонгстафф?

– Чувствует себя превосходно, благодарю вас.

Струан тем временем рассматривал русского. Сергеев был изящным высоким человеком с широкими плечами и узкими бедрами. Его одежда отличалась богатством и безупречным вкусом. Высокие скулы и странные, чуть-чуть раскосые голубые глаза придавали его лицу несколько необычный вид. У пояса под мундиром он с большой ловкостью носил парадную шпагу. Вокруг шеи, ниже белоснежного галстука, на тонкой алой ленте висел скромный знак какого-то ордена. Да, такого не станешь задирать по пустякам, подумал Струан. Бьюсь об заклад, он фехтует как дьявол и превращается в сущего демона, если затронута его честь.