Москва и Россия в эпоху Петра I - Михаил Вострышев

– Все, что я говорил в расспросе, – повинился колодник, – на офицера и на сержанта в важных словах, я говорил напрасно. Бил меня палкой офицер в колодничьей палате за воровство, и я, видя свою вину, сказал за собой его императорского величества слово и дело, отбывая[68] розыску.

За то теперь он сам на себя навлек новый, добавочный розыск. Пытанный прежде два раза в гарнизонной канцелярии в покражах и побеге, он теперь должен был подтвердить свое сговаривание – тремя очистительными пытками.

18 марта 1723 года была первая.

– Важные слова про его императорское величество, – простонал на виске Камкин, – говорил я напрасно… Затеял из себя… Сговариваю то сущей правдою… Не по засылке… Не по скупу…

Десять ударов.

Несколько дней спустя второй розыск, и те же речи.

Неделю спустя приговор: пытать в третьи и усечь огнем.

Колодник, однако, не дождался третьей очистки. 4 мая 1723 года он испустил последний вздох в смрадном подвале Тайной канцелярии.

Не он первый, не он последний!

По-видимому, страдания, им вынесенные, были по тогдашнему времени вполне заслуженными. Покойник был вор, беглец и пьяница. И таких было много. Но их ли мы только осудим? Не было ли чего в окружающей среде, в тогдашней администрации такого, что как бы толкало многих и многих из так называвшейся тогда «подлой породы» на путь порока и погибели?..

Крепостное право, немецкий педантизм, выправка и дисциплина, доведенная до зверства в военной службе, презрение тогдашних высших к личности низшего и прочие обстоятельства – дань и тогдашним нравам. Не могут ли они служить объяснением, почему «подлая порода» не единицами, не сотнями, а тысячами гибла в преобразовательную эпоху Петра Великого?

М. Семевский

Совет пушечного мастера

Государь получил в Новгороде известие о поражении своих войск под Нарвою, и что артиллерия и вся денежная казна достались неприятелю. Эта весть была прискорбна и печальна. Нужно было в самом скором времени обзавестись новой артиллерией. Но достать медь в короткое время ни у себя, ни в других государствах оказалось невозможным. Естественно, это привело государя в крайнее недоумение. В это время он видит расхаживающего взад и вперед против его окошка худо одетого человека и посылает спросить: чего он хочет? Тот ответил, что пришел помочь горю государя. Монарх повелел представить его к себе и спрашивает: какое он имеет до него дело?

Наказание батогами

– Прикажите, всемилостивый государь, прежде поднести мне чару вина – умираю с похмелья, а денег нет ни полушки.

Из такой смелости государь заключил, что он хочет представить ему нечто дельное, и велел поднести ему добрую чарку.

– Говори же, – приказал государь.

– Ваше величество думает теперь о потере артиллерии и где взять меди, чтобы вылить ее вновь? Не правда ли?

Государь ожидал продолжения речи, которая уже заинтересовала его.

– Ну, говори же! Что дальше?

– Прикажите, ваше величество, подать другую чарку вина. Истинно, не опохмелился одною.

Как ни досадна была такая наглость, но содержание начатой речи казалось довольно важным, и государь велел подать вторую чарку.

– Теперь доволен, – продолжил опохмелившийся. – Меди, государь, у тебя много… Сколько излишних и ненужных при церквах колоколов! Что мешает тебе взять половину из них и употребить на отлитие пушек? Нужда государственная важнее, и половины колоколов довольно для их нужд. А после, если Бог даст, как одолеешь противника, то из его пушек наделать можно колоколов, сколько захочешь. К тому же, есть много колоколов разбитых и без употребления пребывающих.

Какую награду учинил государь этому пьянице – неизвестно. Известно только, что по сему совету в ту же зиму вылили из колоколов великую артиллерию. Оказалось, что советчиком царя Петра был пушечный мастер.

Петр, обвиненный Сенатом

В начале войны со шведами, в 1700 году, на пути из Москвы под Нарву, Петр однажды остановился отдохнуть в доме купца. У этого купца был сын, видный молодец лет восемнадцати. Петру он очень понравился, и царь пожелал взять его в гвардию, но хотел получить на это согласие его отца. Купец отговаривался от этой чести, объясняя, что это его единственный сын, который служит ему помощником в торговых делах.

– Ты не понимаешь его и своей выгоды, – возразил царь. – Я его полюбил, следовательно, ты можешь на меня положиться. Притом ты не навеки расстаешься с ним, а получишь обратно уже офицером. Итак, не противься, друг мой.

Такой убедительной просьбе нельзя было не уступить, и государь взял с собой сына купца и записал его солдатом в Преображенский полк.

Под Нарвою русская армия была разбита, и многие русские были взяты в плен и отвезены в Швецию. Сын же купца пропал без вести. Несчастный отец, пораженный потерей сына, в котором видел свое единственное утешение, не выдержал удара судьбы, почти перестал заниматься своими торговыми делами и вскоре впал в нужду. Но, наконец, в 1712 году пришло известие, что его сын находится в плену у шведов. Обрадованный отец получил надежду вновь увидеть сына и отправился в Петербург с челобитной на имя полковника Преображенского полка Петра Михайлова, то есть государя. В своем письме он объяснил, как и с каким обещанием его сын был взят на царскую службу. Между тем сына он лишился, отстал от своего промысла и впал в нужду. Теперь его известили, что сын в плену у шведов, и он просил выкупить и вернуть его отцу.

Эту челобитную купец хотел подать в руки самому государю, когда тот прибыл для обозрения дел в Адмиралтейство.

– Старик! – сказал Петр, не желая брать челобитной. – Ты должен подать свое прошение в то из особо учрежденных мест, куда надлежит по его содержанию, а не беспокоить меня.

– Ведаю об этом, государь, – отвечал купец. – Но дело, о котором я прошу, не примет никакой суд, так как ответчик никому не подсуден.

– Кто же он? – удивился Петр.

– Ты сам, надежа государь.

При этом старик залился слезами и напомнил государю, как тот взял у него сына, что обещал и что потом случилось.

Услышав горестный рассказ, Петр прочитал челобитную и тотчас написал бумагу, изложив в ней суть дела, не упоминая имен челобитчика и ответчика, он направил ее в Сенат с приказанием немедленно и честно рассмотреть это дело.

Сенат, получив царский приказ, решил, что челобитчик лишился сына единственно из-за того, что поверил ответчику, обещавшему сделать его счастливым. Но так как ответчик не сдержал своего обещания, то он обязан выкупить сына из плена и возместить убытки отца.