Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

руку под листву и стал нащупывать знакомые ниши. — После похорон его дети, коих он успел немало наплодить, так и не смогли прийти к соглашению, кому же достанется дом. Продать его и поделить деньги они не решаются, но тем не менее успели растащить из него всё, что только не было намертво прибито. Теперь там живёт только сторож, но к этому времени дня он уже должен быть пьяным в стельку. Ага, вот оно.

Капитан просунул пальцы в зазор между камнями в кладке, подтянулся наверх и нащупал ещё одно место для хвата. Об этом пути он узнал от воришки, который однажды пытался пробраться в дом, но был схвачен сторожевыми псами, успевшими откусить ему половину носа. Взбирался он небыстро, и пару раз сапоги чуть было не соскальзывали с попавших под них листьев, но он всё же добрался до самой вершины, размашисто перебросил ногу на ту сторону, перевалил тело, повис на пальцах и спрыгнул вниз, мягко приземлившись на траву. Немного отряхнувшись, Хромос пошёл открывать калитку, и когда проржавевший засов уже начал скрипеть и поддаваться, капитан услышал шелест листьев. Над краем стены появилась сперва тёмная макушка, а затем и вся Иннелия. Подтянувшись и развернувшись, она уселась на подушку из зелёных листьев и, немного осмотревшись, спрыгнула вниз. В полёте её платье поднялось, оголив стройные ноги по самое колено, и девушка тут же прижала его рукой, чтобы не показать чего лишнего. Из-за этого при приземлении она потеряла равновесие, и её повело вперёд, но успевший вовремя подбежать Хромос схватил её за плечо, не дав упасть.

— Спасибо, — Иннелия шаловливо улыбнулась, — в штанах живётся куда проще.

— Мне сравнивать не с чем, так что поверю тебе на слова.

— Куда дальше?

Держась за руки, они шли по каменной тропинке, между чьими светлыми квадратными плитами успели прорасти длинные листья получивших свободу сорняков. Декоративные кусты, лишившиеся регулярной стрижки, потеряли прежнюю шарообразную форму и раздались ввысь и вширь. На обрамлённых деревянными заборчиками клумбах между благородных пеларгоний и ярких вербен виднелись многочисленные ножки отцветшего одуванчика, чьи живучие семена ветер забросил в эту изнеженную аристократическую компанию цветов. Следующим апрелем весь сад покроет ковёр из маленьких солнышек, которые затем обратятся морем белого пуха. Стоит человеку хоть немного отвлечься от повседневного труда, как ставшая его покорной мастерской природа тут же вторгается в установленный им порядок, разрушая его творения и возвращая ландшафту его первозданный, девственный вид.

В саду росло несколько плодовых деревьев, на одном из которых как раз созрели небольшие, жёлтые груши. Капитан отлучился к согнувшимся под тяжестью плодов ветвям, чтобы сорвать парочку, а когда вернулся, то увидел в волосах Иннелии синюю лилию, замечательно подходившую к её таким же ярким глазам. Из сада они вышли на небольшую площадку, окружённую каменным парапетом. Особняк стоял на возвышении относительно других домов и оттуда открывался потрясающий вид на гавань. Солнце уже скрылось за горизонтом, и голубые воды превратились в густые, тёмные чернила, на которых взошедшая луна вычертила свой растянутый, мерцающий, серебристый силуэт. Хромос с Иннелией сели на массивную каменную скамью, у которой вместо подлокотников были резные статуи скалящихся львов, прижались поближе друг к другу и стали есть груши, ожидая начало представления.

— Ра-Аз, Два-Ас, Трис-с… Стоять! — на ломанном эрсумском скомандовал Суалохим, гордо стоявший на носу вёсельного буксира. Гребцы подняли вёсла, и судно стало медленно тормозить. Привязанная к корме верёвка ослабла и опустилась в воду. Следовавший за ними нагруженный ял тоже затормозил, и сидевший в нём матрос бросил якорь в морскую пучину. Когда крючья зацепились за камни на дне, мужчины на буксире ухватились за пеньковый канат и подтащили шлюп к импровизированной батарее. Едва корма стукнулась о нос яла, матрос перескочил с одного судна на другое и радостно выдохнул; пассажирское место у пороховых зарядов досталось ему по воле коварного жребия. Суалахим перебежал с носа на корму, открыл висевший на крюке фонарь и зажёг от него лучину. Лодки покачивались на волнах, и южный кудесник не сразу смог ухватиться за раскачивавшийся фитиль. Нить вспыхнула, зашипела, задымилась; гребцы тут же опустили вёсла в воду и рванули с места так, что Суалахим точно бы упал за борт, если бы рулевой вовремя не ухватил его за длинную бороду.

И вот раздался первый хлопок. Над водой пронеслось эхо пронзительного и гулкого визга, но стоило ему затихнуть, как прогремел взрыв, и во все стороны разлетелись снопы ярких звёзд. Не успели они потухнуть, как послышались новые взрывы. В тёмном небе возникали и исчезали шары из красных и зелёных огней, их сменяли фиолетовые диски и серебристые спирали, и все они отражались в тёмных водах, словно в огромном зеркале. Люди смотрели на ритмичную смену и игру красочных вспышек, затаив дыхание и легонько вздрагивая, когда до них доносился запоздалый звук хлопков. Всех завораживало это потрясающее и столь непривычное зрелище, и никто не мог в те минуты думать ни о чём другом; никто, кроме одного капитана стражи, смотревшего не на диковинные танцы огней в небе, а на сверкавшие от восторга глаза девушки, сидевшей возле него. Огненное представление увлекло её, словно маленького ребёнка, и вид этого милого личика с чуть приоткрытыми в улыбке губами и удивлённо вскинутыми бровями делали его поистине счастливым человеком.

И вот прозвучал самый громкий взрыв, и гавань на пару мгновений из чернильно-синей стала золотисто-красной. Мириады сверкающих искр взлетели в небеса, словно их выплюнул пробудившийся вулкан, и, описав длинные дуги, они устремились вниз огненным дождём, но потухли, так и не коснувшись подрагивавшего отражения на водной глади. Люди не сразу поверили, что представление окончено, и молча ждали, что из опустевших труб вылетит хотя бы одна маленькая хлопушка, но в дымящемся органе больше не оставалось нот, и публика разразилась оглушительной овацией и радостным свистом. Вторя им, вышедшая из-под огненного гипноза Иннелия встрепенулась и захлопала в ладоши.

— Это было невероятно! Столько цветов, и оно так зрелищно взрывается. Просто восхитительно! — ей хотелось поделиться впечатлениями, излить вскипевшие эмоции, но подходящие слова как-то всё не приходили на ум. — А я ведь могла всё это пропустить! И как он подобное делает без колдовства?! Ты тоже был хорош, но это… это… Поразительно!

— Да, это было красиво, — капитан снова приобнял разволновавшуюся девушку и заглянул в её сверкавшие глаза. — Я рад, что тебе понравилось.

— Да, очень, — Иннелия ласково улыбнулась, и они слились