Собрание сочинений в 9 тт. Том 2 - Уильям Фолкнер

Нарцисса не будет удовлетворена даже тогда, — заметила она. — Некоторым женщинам не хочется, чтобы мужчина женился на той или другой женщине. Но если он вдруг бросит ее, все эти женщины вознегодуют.

— Помолчите и вы, — сказала Нарцисса.

— Да-да, — сказала мисс Дженни. — Хорес давно уже рвет уздечку. Но ты, Хорес, рвись не слишком сильно, возможно, другой ее конец не закреплен.

Из столовой донесся звон колокольчика. Стивенс и Бенбоу одновременно шагнули к спинке кресла мисс Дженни.

— Позвольте мне, сэр, — сказал Бенбоу. — Поскольку, кажется, гость здесь я.

— Будет тебе, Хорес, — сказала мисс Дженни. — Нарцисса, не пошлешь ли на чердак за дуэльными пистолетами, они там, в сундуке. — И повернулась к мальчику. — А ты беги, скажи, чтобы завели музыку и поставили две розы.

— Какую музыку завести? — спросил мальчик.

— Розы на столе есть, — сказала Нарцисса. — Их прислал Гоуэн. Пойдемте ужинать.

Бенбоу и мисс Дженни наблюдали в окно за гуляющей в саду парой. Нарцисса была по-прежнему в белом платье, Стивенс — в спортивном костюме и синем пиджаке.

— Этот виргинский джентльмен поведал нам вчера за ужином, что его научили пить по-джентльменски. Опустите в алкоголь жука, и получится скарабей; опустите в алкоголь миссисипца, и получится джентльмен…

— Гоуэн Стивенс, — досказала мисс Дженни. Они видели, как пара скрылась за домом. Прошло некоторое время, и в коридоре послышались шаги двух людей. Когда те вошли, оказалось, что с Нарциссой не Стивенс, а мальчик.

— Не захотел остаться, — сказала Нарцисса. — Уезжает в Оксфорд. В пятницу вечером в университете танцы. У него там свидание с какой-то юной леди.

— Ему нужно подыскать там подходящую арену для джентльменской попойки, — сказал Хорес. — Для чего бы то ни было джентльменского. Видимо, потому и едет заблаговременно.

— Пойдет с девушкой на танцы, — сказал мальчик. — А в субботу поедет в Старквилл на бейсбольный матч. Говорит, что взял бы и меня, только вы не пустите.

IV

Городские жители, выезжающие после ужина покататься по университетскому парку, какой-нибудь рассеянный, мечтательный студент или спешащий в библиотеку кандидат на степень магистра не раз замечали, как Темпл[66] с переброшенным через руку пальто, белея на бегу длинными ногами, проносится быстрой тенью мимо светящихся окон женского общежития, именуемого «Курятник», и скрывается в темноте у здания библиотеки, а в тот вечер, может быть, видели, как, мелькнув напоследок панталонами или чем-то еще, она юркнула в автомобиль, ждущий с заведенным мотором. Студентам не разрешалось иметь машины, и молодые люди — без шляп, в спортивных брюках и ярких свитерах — взирали с чувством превосходства и яростью на городских парней, прикрывающих шляпами напомаженные волосы и носящих тесноватые пиджаки с чересчур широкими брюками.

Катанью на машинах уделялись будничные вечера. А каждую вторую субботу, в дни танцев литературного клуба или трех официальных ежегодных балов, эти слонявшиеся с вызывающей небрежностью городские парни в шляпах и с поднятыми воротниками видели, как Темпл входит в спортивный зал, ее тут же подхватывает кто-то из одетых в черные костюмы студентов, и она смешивается с кружащейся под манящий вихрь музыки толпой, высоко подняв изящную голову с ярко накрашенными губами и нежным подбородком, глаза ее безучастно глядят по сторонам, холодные, настороженные, хищные.

В зале гремела музыка, и парни наблюдали, как Темпл, стройная, с тонкой талией, легко движущаяся в такт музыке, меняет партнеров одного за другим. Парни пригибались, пили из фляжек, закуривали сигареты и выпрямлялись снова, неподвижные, с поднятыми воротниками, в шляпах, они выглядели на фоне освещенных окон рядом вырезанных из черной жести бюстов, одетых и приколоченных к подоконникам.

Когда оркестр играл «Дом, милый мой дом», трое-четверо парней с холодными, воинственными, чуть осунувшимися от бессонницы лицами непременно слонялись у выхода, глядя, как из дверей появляются изнуренные шумом и движением пары.

Трое таких смотрели, как Темпл и Гоуэн выходят на холодный предутренний воздух. Лицо Темпл было очень бледным, рыжие кудряшки волос растрепались. Глаза ее с расширенными зрачками мельком остановились на парнях. Затем она сделала рукой вялый жест, непонятно было, предназначается он им или нет. Парни не ответили, в их холодных глазах ничего не отразилось. Они видели, как Гоуэн взял ее под руку, как мелькнули ее бедро и бок, когда она усаживалась в машину — низкий родстер с тремя фарами.

— Что это за гусь? — спросил один.

— Мой отец судья, — произнес другой резким ритмичным фальцетом.

— А, черт. Идем в город.

Парни побрели. Окликнули проезжающую мимо машину, но безуспешно. На мосту через железнодорожное полотно остановились и стали пить из бутылки. Последний хотел разбить ее о перила. Второй схватил его за руку.

— Дай сюда.

Он разбил бутылку и старательно разбросал осколки по дороге. Остальные наблюдали за ним.

— Ты недостоин ходить на танцы к студентам, — сказал первый. — Жалкий ублюдок.

— Мой отец судья, — сказал второй, расставляя на дороге зубчатые осколки вверх острием.

— Машина идет, — сказал третий.

У нее было три фары. Прислонясь к перилам и натянув шляпы так, чтобы свет не бил в глаза, парни смотрели, как Темпл и Гоуэн едут мимо. Голова Темпл была опущена, глаза закрыты.

Машина ехала медленно.

— Жалкий ублюдок, — сказал первый.

— Я? — Второй достал что-то из кармана и, взмахнув рукой, хлестнул легкой, слегка надушенной паутинкой по их лицам. — Я?

— Никто не говорил, что ты.

— Чулок этот Док привез из Мемфиса, — сказал третий. — От какой-то грязной шлюхи.

— Лживый ублюдок, — отозвался Док.

Парни видели, как расходящиеся веером лучи фар и постепенно уменьшавшиеся в размерах красные хвостовые огни остановились у «Курятника». Огни погасли. Вскоре хлопнула дверца. Огни зажглись снова; машина тронулась. Парни прислонились к перилам и надвинули шляпы, защищая глаза от яркого света. Подъехав, машина остановилась возле них.

— Вам в город, джентльмены? — спросил Гоуэн, распахнув дверцу.

Парни молча стояли, прислонясь к перилам, потом первый грубовато сказал: «Весьма признательны», и они сели в машину, первый рядом с Гоуэном, другие на заднее сиденье.

— Сверните сюда, — сказал первый. — Тут кто-то разбил бутылку.

— Благодарю, — ответил Гоуэн. Машина тронулась. — Джентльмены, вы едете завтра в Старквилл на матч?

Сидящие на заднем сиденье промолчали.

— Не знаю, — ответил первый. — Вряд ли.

— Яне здешний, — сказал Гоуэн. — У меня кончилась выпивка, а завтра чуть свет назначено свиданье. Не скажете ли, где можно раздобыть кварту?

— Поздно уже, — сказал первый.

И обернулся к сидящим сзади:

— Док, не знаешь, у кого можно раздобыть в это время?

— У Люка, — ответил третий.

— Где он живет? — спросил Гоуэн.

— Поехали, — сказал первый. — Я покажу.

Они миновали площадь и отъехали от города примерно на полмили.

— Это дорога на