Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

Списки. Недостачи. Несанкционированные вылеты. Все уже приведено в надлежащий, утрированно привычный вид. Следов не осталось, отпечатки планомерно уничтожены, а живая память, увы, уж слишком коротка. На нее нельзя положиться. Не в этом деле…

Перехитрить путника проще простого, но вот заставить теперь поверить истинного в навязанную правду – дело довольно сложное и трудоемкое. Тут уже будут действовать ее наставницы. Это ее игра, а значит, направлена она во благо Пути.

Последние краски заката отыгрывают на небосводе, кофе допит, и лишь его тонкий дух все еще невидимой тенью послевкусия горечи теплится где-то глубоко у нее в гортани. Он, словно след от того множества оттенков, заданных девушкой в этот погожий летний день.

Вот она уже с легкостью спрыгивает с высокого бордюра, следуя прочь в собственную Гильдию, дабы наконец со свойственной ей смиренностью приготовиться к новому дню. Ловко планируя между неторопливо сбирающимися гильдийцами, она в мыслях уже так далека от них.

Но что-то внутри, в самой глубине ее души, не дает покоя Майе. Как будто при той четкой, той слаженной планировке собственных действий она что-то упустила из вида. Что-то важное. Что-то такое, что может перечеркнуть все ее старания…

Майа повела плечами, отгоняя глупые мысли. Она слишком внимательна к деталям, чтобы так глупо попасться. В своих поступках девушка слишком ответственна и серьезна. Не зря наставница у нее сама Катарина…

Оттого и шаги теперь у нее уверенны, походка воздушна, а внутри стелется теплый ковер чувств. Едва ли замеченная, едва ли увиденная хоть кем-то из здешних. Может лишь краем глаза, а может, и нет. Ведь на истинных не обращают внимания. Никогда. Конечно, если они того хотят, но… На то девушка и путница, чтоб, всегда танцуя в душе, идти сквозь толпы зачерствелых обывателей Лабиринта невидимкой. Эдаким фантомом во плоти.

Таков ее выбор. Таков ее Путь.

21:00

Холодный, пронзительный ветер Изнанки обжигал. Порывисто завывал в висках, проникая до самого нутра, переворачивая и колошматя его. Изрыгая вон. Заставляя все больше, все сильнее противостоять проснувшемуся на обратной стороне мира ненастью.

Сумеречная земля не была рада путникам. Она гнала их прочь, а те, совершенно обессиленные, с трудом могли противиться ее капризному повелению, но противостоять ей у них не было сил.

Серкулус видел их. Своих спутников. С прикрытыми лицами, с растрепанными волосами, с таким трудом отвоевывающими каждую пядь неприветливой земли. Вот он Крыса. Побитый, едва ли держащийся на ногах. Нетвердо, но уверенно, он все же ступал вперед. За ним Артала. Дэзмунд Смитт украдкой глядел на посеревшую, прогнувшуюся под толщей стихии фигуру архивариуса.

Да, они устали. Выдохлись. Стали легкой добычей под багровым сводом грозового неба Изнанки. Уязвимой целью для любой из тварей, обитающих в ее недрах. Но все еще не сдались.

Дэз, как и они сами, продолжал усиленно бороться против напористых вихрей, не теряя надежду и прикрывая своей широкой спиной впавшего в забытье мальчишку-некроманта. Теперь Винсент не растворялся. Стал цельным. Настоящим собой. Но серкулус понимал, что им необходимо выбраться отсюда во что бы то ни стало, иначе… Иначе… Еле слышное дыхание. Мертвенная бледность лица. Такая легкость, что…

Он не хотел об этом думать. Не смел. Ведь в его душе еще пламенела ясным огнем надежда. Последняя сила, заставляющая его ступать дальше по этой опустошенной, лютой земле. Она одна гнала Дэзмунда Смитта к единственной цели. Вперед, только вперед. Туда, где в пламенном небе ему чудился вход в родной Лабиринт. Среди этого бесконечно пепельного полотна, среди всей этой тяжелой, по-созерцательному отстраненной тишины, совершенно неприветливой и чуждой природы…

Но лишь одно… Лишь одно беспокоило Дэза больше, чем все те неприятные сутолоки. Болезненные. Местами ошибочные, а порой такие жизненно важные.

Изнанка пела… Она заливалась своим скрежещущим голосом. Жалобно. Страшно…

А серкулус…

Что он мог?

Рано или поздно ему придется уступить. Он знал это. Понимал, но принять не мог. Он не мог отдать… Не мог подарить этой проклятой сизой земле ни единой жизни. Ни одного живого существа. Жизнь слишком ценна. Будь то он сам, мальчишка-некромант, архивариус или полукровка эрони. Никто из них не заслуживал той страшной участи, что хотела им преподнести Изнанка. Никто из них не должен был потеряться в ее мстительных материнских руках. Они заслуживали того, чтобы выжить. Несмотря ни на что. И Дэз… Дэз готов был платить. Много и дорого, а если придется – даже собственной кровью. Ведь это его спутники. Те чудаковатые ребята, с кем он шел нога в ногу под каменными сводами Гильдии Ветра, а теперь, надрываясь, полз под грозовым черным небом, противясь бушующему ветру, колко бьющему по лицу.

Они должны выбраться. Одна-единственная мысль красной лентой проносилась в его голове, словно ограненный кроваво-алым разводом предательски притягательный небосвод.

– Нам не прорваться, – сквозь завывания доносится до серкулуса надорванный голос Крысы.

– Нет! – сипит Дэз. – Не сдавайтесь! Мы сможем дойти до конца! Слышите меня?! Не сдавайтесь! Нам нужно выбраться из этого треклятого места. Осталось совсем немного! Мы обязаны это сделать! Слышите? Мы сделаем это! Сделаем! Я клянусь! Мы сможем!

Его слова тонут в грохочущих потоках. Они исчезают. Растворяются. Путники слишком устали. Они измучены, а Изнанка… Она иссушает. Доводит до самого края. Ей невозможно противиться. Невозможно противостоять. Только идти на ее зов. А она зовет. Надрываясь, приманивает их. Очаровывая своей мертвенной красотой.

– Это ураган! – кроткий возглас Арталы заставляет Дэза вздрогнуть.

– Ураган, – точно эхо повторяет шепотом серкулус и его слова тонут под грохочущими раскатами разгневанных небес.

Страшное предчувствие. Порывистый взгляд. Тяжелое, нескончаемое мгновение и Дэзмунд Смитт видит его. Страшный, жуткий ураган, закручивающийся в спираль, раскинул свои смертоносные щупальца у самого горизонта. Он неистово вырывает последние цепкие корни надежды из души Дэза.

Они обречены.

– Проклятая! Проклятая Изнанка! Чтоб тебя! – в сердцах выкрикнул серкулус, уже не стараясь хоть как-то укрыватьсе от пыльных вихрей.

Он даже не заметил, что самодельная повязка, прикрывавшая его лицо, сползла вниз. Только когда в горло проникла пыль, он понял свою ошибку. Глупую оплошность, недопустимую по эту сторону мира. Теперь пепел Изнанки предательски обволакивал его внутренности своим терпким, шершавым саваном горечи. Он забрался в его нутро так глубоко, что Дэз, едва ли не задохнувшись, начал неистово откашливать прилипшую мерзость, пытаясь тем самым вырвать ее оттуда. Безуспешно.

Серкулус даже не заметил, как в каком-то неясном порыве отпустил безвольное тело Винсента, пытаясь остановить рвущиеся наружу спазмы. Слезы выступили у Дэза из глаз, а слабость не давала силы даже утереть их.