Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - Адам Б. Улам

Нехватка квалифицированных кадров административно-управленческого аппарата? Ленин ответил в духе «Государства и революции»: «Ерунда. Любой рабочий сможет через несколько дней справляться с обязанностями министра… ему не придется вдаваться в детали, он станет руководить подчиненными, которых мы заставим работать на нас».

Из Гельсингфорса Ленин 17 сентября переезжает в Выборг, поближе к Петербургу. Опасаясь за безопасность вождя или из страха, что он задаст им хорошую головомойку, товарищи удерживали Ленина подальше от Петрограда. ЦК, напоминая ему о необходимости соблюдать партийную дисциплину, запретил ему возвращаться в Петроград. «Я не вынесу этого, я не вынесу этого!»[284] – кричал Ленин.

В начале октября Ленин набрасывался на своих сторонников, словно они были меньшевиками. В статье «Удержат ли большевики государственную власть?» Владимир Ильич стыдит большевиков за их деятельность. Либеральные кадетские газеты поддразнивают большевиков, сводя на нет пролетарский героизм. Одна из газет написала, что большевики хорошо умеют вносить беспорядок, но когда доходит до дела, то празднуют труса. Первый день их прихода к власти будет и последним днем; они только и умеют, что мешать другим, а сами неспособны заниматься конструктивной работой.[285]

Противники большевиков считали: бог с ними, пусть попробуют поруководить, все равно в скором времени мы поставим их на место. Приближался решающий момент, и большевики были почти наверняка уверены в успехе революции, но с опаской думали об управлении страной. Как это любой может стать министром? Они дали обещание заключить мир, но не «сепаратный» с Вильгельмом II и его генералами. Но как это сделать?

Ответы Ленина не слишком успокаивали; он писал очень убедительно, но стоило чувствам возобладать над разумом, разражался бранью. Кто-нибудь мог спросить (достаточно обоснованно в свете грядущих событий): что заключат большевики, находясь у власти, мир или перемирие; будут ли солдаты лучше сражаться в «революционной войне», то есть за себя, чем они сражались за Керенского? Ответ: «Любой идиот может задать больше вопросов, чем десять разумных людей смогут ответить».

Зачастую его объяснения отличались риторической пышностью. Царской Россией управляла горстка помещиков и чиновников. Так почему же с ней не справится 24-тысячная армия большевиков? Если сегодня проблема управления приводит большевиков в состояние, близкое к паническому, то завтра, после всестороннего изучения, они смогут управлять фабриками, заниматься распределением продовольствия и тому подобным. В ходе решительного разрушения «угнетательского» аппарата буржуазной государственной машины необходимо сохранить так называемый «учетно-регистрационный» аппарат, созданный капитализмом. Каждый будет вынужден работать и иметь рабочий паспорт. Бездельники или отлынивающие от работы будут наказываться лишением продовольственных карточек.

Весьма проблематично, смогли бы ленинские угрозы, заверения и настойчивость заставить большевиков действовать, если бы не помощь Троцкого, вдохновителя большевистского большинства в Петроградском Совете. В октябре Совет принимает решение о создании Военно-революционного комитета в целях защиты Петрограда. По слухам, правительство Керенского было готово эвакуироваться и оставить город наступающим немцам. Эти слухи нельзя назвать беспочвенными. Помимо военной угрозы столице, многие нисколько бы не пожалели об обезглавленной революции. Социалистические партии категорически воспротивились этому, и правительству ничего не оставалось, как отказаться от планов переехать в Москву. В любом случае это бы их не спасло; большинство в Московском Совете, как и в Петроградском, имели большевики.

Итак, Военно-революционный комитет должен был заниматься подготовкой вооруженного восстания. Меньшевики и правое крыло партии эсеров категорически отказались принимать участие в работе комитета. Таким образом, большевикам и их союзникам, левым эсерам, предоставлялась полная свобода действий. Первым председателем комитета стал восемнадцатилетний эсер, а Троцкий – фактическим руководителем. Он взялся за подбор командиров для большевистской армии.[286]

Военно-революционный комитет проинформировал командование Петроградского округа, что принимает на себя прямое управление войсками. Для предотвращения нежелательных выступлений со стороны офицерского корпуса в полки были направлены комиссары. Военные власти (это слово, вероятно, следовало бы взять в кавычки) пришли в замешательство. Как-никак, а комитет официально представлял не отдельно взятую партию, а «половину правительства», Совет. Можно ли было оказать реальное сопротивление незаконному захвату власти со стороны «революционной демократии»? Так называемый командующий Петроградским округом благоразумно выбрал золотую середину. Да, попытка воздействовать на солдат была предотвращена, но фактически ничего не было сделано, чтобы помешать комитету взять руководство в свои руки. В любом случае вопрос был в значительной степени праздный: большинство петроградских полков скорее последовало бы за большевиками, чем за таким господином, как военный министр.

Только в этом непонятном Петрограде образца 1917 года (и больше нигде и никогда) учреждение Военно-революционного комитета, отменившего приказы правительства, не было воспринято как начало мятежа. Это действительно никого особенно не волновало. Совет республики продолжал обсуждения. Комиссия по иностранным делам 12 октября заслушала доклад о состоянии дел в русской армии, кстати вполне обнадеживающий. Военный министр сообщил, что «солдаты не заражены большевистской идеологией». Да, два миллиона солдат дезертировали с фронта, но ведь шесть миллионов по-прежнему остаются на постах, сдерживая натиск ста тридцати вражеских дивизий.[287]

Правительство Керенского пребывало в коматозном состоянии. Обсуждался вопрос, какие указания следует дать делегатам, отправляющимся на союзническую конференцию в Париж.

Однако кое-кто из меньшевиков и эсеров интересовался, действительно ли большевики имеют что-то на уме. Неужели они настолько немарксисты, что попытаются вооруженным путем захватить власть? Или забыли июльские события? Существовал единственный способ получить ответы на свои вопросы: спросить большевиков.

И действительно, 14 октября, когда приготовления шли полным ходом, Дан выступил против большевистского большинства в Совете. «Мы должны сегодня спросить наших товарищей большевиков, с какой целью они проводят эту политику… Я требую, чтобы большевистская партия дала нам прямой и честный ответ».[288]