На линии огня - Семён Михайлович Борзунов

агроном Никон Нещадный из рассказа «На новых покосах», и старик колхозник Стахей Скиба из рассказа «Сосны посредине поля», и учитель сельской школы Мартын Шалима из рассказа «Камень любви», и многие другие персонажи рассказов полесского цикла, а равно романа «Высокий Остров». Почти все села и деревни того края были сожжены оккупантами до основания. Только одни печные трубы сиротливо возвышались на скорбных пепелищах. А люди, несмотря на беды войны, еще крепче становились, еще сильнее накалялась ах ненависть, еще уязвимее становились удары по врагу.

И вот уже шелестят размашисто исписанные страницы второй книги «Высокого Острова». Первая книга закончилась в начале оккупации. А ведь были еще два с лишним года партизанской борьбы с захватчиками, и еще живы участники тех незабываемых схваток с врагом.

И где-то еще в нечетко очерченных набросках — замысел книги о сегодняшнем Полесье. Как же о нем не писать! На глазах меняется облик края. В традиционный пейзаж — лес, болото уже прочно вписались нефтяные вышки! В самой дальней полесской деревне, где еще до войны жгли лучину, горят лампочки Ильича, а на крышах хат поднимаются телевизионные антенны.

Не просто, не сразу достигнуты эти успехи. Секретарь партийной организации одного из колхозов, бывший воин-фронтовик, рассказывал писателю, что и теперь еще в колхозном производстве приходится встречаться с рядом трудностей. Но они успешно преодолеваются, потому что к труду земледельцев приковано внимание всей нашей страны. Никогда ранее так не была высоко поднята честь и слава хлебороба, как теперь.

Как-то один старик крестьянин сказал писателю:

— Хорошо, когда на столе есть хлеб, а если тут и чарка горилки стоит, то и совсем хорошо! — Потом, подумав, добавил: — Только не это главное, сынку! И в царское время, до революции, случались годы, когда у нас были и хлеб, и мясо, и молоко, да только счастья людского не было, потому что жили мы в темноте и за людей тут нас никто не признавал. Теперь же, сынку, совсем другое, теперь люди на простор вышли! Они обрели счастье.

Всякий раз, когда писатель приезжает в село, он обязательно идет в поля, на луга. Как хмельно пахнет молодое, только что подсохшее сено! Нет ничего чудеснее непередаваемого словами духмяного дыхания земли!..

Как сложилась судьба писателя, каков его жизненный путь?. Я уже частично рассказал об этом в двух первых разделах этого очерка. А в жизни было всякое — и хорошее и плохое. Начать хотя бы с того, что еще в детстве Дмитрий Сергиевич познал тяготы кочевой жизни. В войну 1914—1918 годов его родители (отец — рабочий-железнодорожник, мать — крестьянка) эвакуировались из прифронтовой полосы в глубь России: сначала в город Брянск, а затем в Мелекесс, в Заволжье. Там, в Мелекессе — новая война, гражданская, приход колчаковцев, восстание белочехов. Семья жила у самой станции. Основные боевые действия разыгрывались в ту пору вдоль линий железных дорог. Уже в те далекие детские годы пришлось будущему писателю близко увидеть и смерть и кровь. Станция и город несколько раз переходили из рук в руки — то белые выбивали красных, то красные гнали белых…

Самыми трудными были годы Великой Отечественной войны. Для Сергиевича они усугублялись еще тем, что до зимы 1944 года он ничего не знал о судьбе своих родных и близких — они оставались на оккупированной территории. Тяжелая доля выпала его семье: жена и двухлетняя дочь были угнаны на фашистскую каторгу.

Военные пути Дмитрия Сергиевича пролегли от Ленинграда и Волхова до Праги и Вены. Первые два года войны он был бойцом переднего края, потом стал военным журналистом. На фронте, в июле 1943 года, вступил в ряды Коммунистической партии. Почти четверть века прослужил Дмитрий Григорьевич в Вооруженных Силах СССР. Минувшая война и долгие годы армейской службы определили главную тему его творчества — военно-патриотическую.

Думая о будущих своих книгах, Дмитрий Сергиевич все чаще и чаще обращается к прошлому, к тем самым первоначальным истокам, о которых я только что говорил. Не познав как следует прошлого, мы плохо будем разбираться в настоящем, а будущее и вовсе может оказаться для нас за семью печатями. Это хорошо уяснил писатель. Как-то в задушевной беседе он сказал:

— Настает время, когда мы, оставшиеся в живых, должны вспомнить поименно всех героев минувшей войны и написать о них все, что еще бережет память, и прежде всего — об их несгибаемом мужестве, об их испепеляющей ненависти к врагу и тихой, негромкой любви к своей Родине, во имя которой они пали смертью храбрых в ожесточенных боях. Если мы, которые знали их лично, не сделаем этого, кто же тогда сделает? Это наш не только гражданский долг, это дело нашей совести.

Образ коммуниста, нашего современника, неизменно привлекал и привлекает творческое воображение писателя. В романе «Высокий Остров», о котором шла речь выше, главным героем является член Коммунистической партии Павел Залужный, бывший солдат царской армии, затем председатель сельского ревкома, потом партизан во время фашистской оккупации Украины, один из пионеров коллективизации, председатель высокоостровчанского колхоза. Он из ленинской гвардии, из той когорты коммунистов, которые не умели заботиться о себе, ничего не жалели и себя не щадили для блага и счастья других. Это были истинные рыцари революции. Вся жизнь Павла Залужного прошла на виду у людей. Ему верят, идут за ним в самые тяжкие годы испытаний. Через всю свою жизнь он проносит идею великой ленинской партийности, свет ленинской правды.

И нет ничего удивительного, что молодое поколение — Степан Залужный, Зося Прилепская, Пилип Очеретный и другие наследуют лучшие черты своих отцов и матерей: беззаветную преданность своей советской Родине, стойкость и мужество в борьбе и негасимую, непреклонную веру в торжество коммунизма.

Продолжение творческих поисков для наиболее полного воплощения образа коммуниста наших дней — вот чем занят сейчас Дмитрий Сергиевич.

Дмитрию Сергиевичу — шестьдесят лет. Это немало. И сделано за прожитые годы тоже немало. Однако не будем устанавливать меру его прожитым летам и его труду. Все это весьма относительно и условно. Важно то, что у Дмитрия Сергиевича есть книги, которые прочно заняли место на полках солдатских библиотек, да и не только солдатских.

А еще важнее то, что писатель полон желания и сил и дальше служить своим пером прославлению мужества советского воина, его беззаветной храбрости, его героизма.

ПРИЗВАНИЕ, РОЖДЕННОЕ В БОЮ

1

Судьбы журналистские, как и судьбы солдатские, складываются по-разному. Особенно на войне.

Одни журналисты приходили на фронт из редакций гражданских газет и журналов, имея за плечами немалый опыт работы.