Однажды в Челябинске. Книга первая - Петр Анатольевич Елизаров

class="p1">— Ничего страшного, Валерий. Благодаря известным событиям, сон нам только снится. Вот такая нынче тавтология. Я так понимаю, вы звоните насчет нашей договоренности?

— Да, я только что встретился с Олегом Валентиновичем.

— И как он жив-здоров? — с сарказмом поинтересовался полковник.

— Честно говоря, не очень.

— Все настолько серьезно?

— К сожалению, да. Открытые призывы к свержению действующей власти, угрозы насилия по отношению к официальным лицам и сотрудникам правоохранительных органов. И все в таком духе.

— Зачем только вы с ним связались?

— Как зачем, товарищ полковник? Если бы не наши совместные усилия, он бы уже давно положил конец покою в городе. Нельзя снимать намордник с такого опасного пса — боюсь, он со дня на день его полностью сгрызет. Считаю, что в такое время опасно давать волю такому неадекватному чудовищу. Ладно, если только слова… Но он, тварь, еще и нажрался. Грозится выдать… всех.

— Выдать меня… мне же?

— Откуда мне знать, что он не завязан с кем-то повыше вас?

— Для чего ты тогда там трешься, Валера?

— Контроль и надзор, Виктор Борисович. Как и было оговорено.

— Нестабилен наш Олег, говоришь?

— Так точно.

— Он заигрался, конечно. Но и у вас рыльце в пушку, Валерий.

«Что же сегодня за день угроз? — подумал Бережной. — Все и всюду то ли проверяют, то ли взаправду нужно пестик брать».

— Все мы грешники, товарищ полковник, но все во благо. Мы берем грехи других на себя, несем ответственность за тех, кто сам собой правильно управить не в состоянии, кто только звериный язык понимает. Такой подоплеки Олег не поймет и никогда по достоинству не оценит. Только мы… вернее, вы имеете возможность его угомонить, чтобы не натворил лишнего.

— То есть ты предлагаешь…

— Провести операцию. Сегодня же.

«Хорошо же придумал этот трус, а, — размышлял полковник. — Весь личный состав по паркам и площадям рассредоточен и застыл в ожидании людского гнева. А тут всех на какой-то клуб бросать. Там должны быть грандиозные залежи наркоты, контрабанды, заложников и предателей Родины, чтобы хоть один взвод туда направить».

— Не забывайся, я тут решаю.

— Виноват, товарищ полковник.

«Я в этом городе за порядком слежу, выскочка, а не ты!» — вновь подумал полковник, сидя в своем кабинете и закуривая очередную сигарету.

— Я подумаю.

— У Олега под рукой целая орда, — продолжал Бережной, — которая в любом случае подчинится ему, каким бы сумасшедшим ни был его приказ. Хватит ли сил городской полиции? Может быть, следует привлечь…

— Валера, это уже мне решать. Тебе необязательно сюда лезть, — отчитал Бережного полковник. — А чего ты так меня торопишь? Неужели за столько лет тебе впервые боязно за собственную шкуру? — решил кольнуть чиновника полковник, чтоб неповадно было.

— С чего вы взяли? — у Бережного аж дыхание перехватило — он расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

Полковник продолжил с улыбкой:

— По голосу слышу. Думаешь, кто-то сольет хамелеонам, что это ты наводку дал? Олег и из тюрьмы тебя достанет.

— Ваш юмор, товарищ полковник, здесь не уместен. Я ведь тоже могу…

— Что ты можешь?!

— Ничего.

— Не бойся. Не сольют тебя.

— Надеюсь на ваше положительное решение по поставленному вопросу. Знаю, что у местного СОБРа только самая передовая и современная техника — помнится, я лично принимал участие в ее приобретении. Цена вопроса была очень высока, а по некоторым позициям даже чересчур. Верно, господин полковник?

— Тебе пора на боковую.

— И вам доброй ночи.

После окончания разговора оба собеседника обозвали друг друга бранными словами: кто-то — по-граждански, а кто-то — по-военному. Далее полковник совершил еще несколько звонков по защищенной линии, в том числе в ФСБ, а также доложил о соблюдении общественного порядка вышестоящему руководству.

***

Таня Строймилова, прикрыв лицо ладонью, тихо плакала в коридоре, как откуда-то из-за угла (кажется, из служебного коридора) появился Данил Озеров, совершенно дезориентированный.

— Девушка, — он вдруг обратился к Татьяне, — не плачьте, пожалуйста. Все будет хорошо! Я ни за что не поверю, что у кого-то жизнь хуже, чем у меня.

Озеров побрел дальше. Парень подавлен и похож на уличного алкаша, ноги которого вот-вот надломятся. Прежде Озеров не испытывал подобного: дают о себе знать унизительное поражение, а также садомазосоитие в «красной комнате», которое он слушал. Данил готов хоть всю неделю включать в наушниках тяжелый рок, лишь бы заглушить звуки, что до сих пор в голове аукаются.

Даня не знал, чем кончилось противостояние хоккеистов с Олегом. Озеров-младший боялся высовываться, но верил, что позора хуже его собственного сегодня повториться не может. Чутье не подвело — по крайней мере, с друзьями, которые вступились за Данила. И вот он узрел своих заступников, весело сидящих в ложе — разочарованием там не пахнет. Неужели они обставили Олега или хотя бы смотрелись достойно, за что и заполучили ложу? Он хотел радостно кинуться к ребятам, но в голову стали забредать негативные мысли, мол, компромат все еще у врагов, поэтому те неспроста оставили парней в клубе. С одной стороны, хочется вывести их отсюда, а с другой стороны — просто выпить, забыться и наплевать на все.

— А вот и наш стеклянный Озеров! — всплеснул руками Абдуллин.

— Поздравляю, чувак, — важно объявил Митяев. — Ты сегодня без фартука. Жопу не простудишь.

— В смысле? — буркнул Озеров.

— В коромысле! — передернул его Кошкарский. — Где ты пропадал?

— Ревел в подсобке, — предположил Алексей.

— Нет, пытался сделать кое-что поважнее.

— Успешно?

— Пока нет.

— Я так и думал, — Арсений прикусил губу, обдумывая дальнейшие действия.

— Ничего, держи хуй бодрее, Даня, — подбодрил его Чибриков. — Мы прижали твоего Олега к стенке.

— Еще никому не удавалось прижать Олега к стенке по-настоящему, — недоверчиво произнес Данил и взглянул на Арсена. — На чем вы сошлись?

— Мне пообещали, что все делишки будут решены полюбовно, но только с твоим отцом лично.

— И ты поверил? — с разочарованием спросил Озеров.

— Кончай хандрить, Даня, — включился в беседу Брадобреев. — Взгляни на это с другой стороны.

— С какой еще стороны, Паша?! — огрызнулся Озеров. — Откуда тебе знать, каково это, когда тебя втаптывают в грязь, что не отмоешься потом?!

— Воу! Успокойся, кент!

— Значит, — сделал вывод Митяев, — нам вообще не нужно было вмешиваться, так?!

Все уставились на Данила.

— Я не хотел подвергать сомнению ваши заслуги, парни, — опустил глаза Данил. — Я ценю то, что вы сделали, и благодарю вас за усилия. Каждого. Только…

— Что?

— Думаю, что это далеко не все. Здесь так просто не сдаются.

— Ты конкретно загоняешься, — Степа не воспринял всерьез опасения Данила. В отличие от Митяева.

— Лучше уходите, пока дают.

— Ну уж нет. Здесь мне