"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

Отдав все полагающиеся по морскому этикету визиты высшим чинам: командующему флота вице-адмиралу К. Хоу, командиру порта Гудричу (их "заботливость и любезное внимание", по донесению А.А. Эбергарда, "не имели пределов") и устроив на "Цесаревиче" прощальный обед английским адмиралам, отряд 20 февраля вышел в океан. В Виго, куда пришли 26 февраля, возобновили комплекс рейдовых учений. Выйдя 5 марта в море, провели на океанской зыби боевую стрельбу по трем щитам, сброшенным одновременно на расстоянии 2 кб. Снаряды хорошо ложились около щитов, но перечень неполадок и недостатков техники, представленный в МТК, был еще значительным. Отряд под флагом А.А. Эбергарда возглавила "Слава". Для безостановочного перехода до Киля на "Славе", расходующей больше топлива (причины адмирал в своем рапорте опять не объяснял), при погрузке угля приняли на 450 т больше.

12 марта 1908 г. вышли в море и в связи со сменой широт в предстоящем плавании очередной сменой гардемаринов провели уничтожение девиации. До входа в Английский канал шли в строе пеленга, утром 14 марта, чтобы не попасть в туман во время плавания каналом, увеличили с 12 до 15 уз, а на утро 15 марта перешли на прежнюю экономическую 12-узловую скорость. На подходе к Килю оказались в окружении множества маневрирующих кораблей германского флота, практиковавшихся весьма интенсивно (немцы, видимо, не испытывали недостатка в сигнальщиках, замечал адмирал) посредством уже отмененных к тому времени в русском флоте трех видов электрической сигнализации. Буксировавшиеся в море щиты, на стрельбу но которым уходили полным ходом несколько линейных кораблей, своими размерами превосходили английские.

С чувством зависти наблюдали, как шедшие полным ходом сквозь дождь и туман германские линейные корабли с поразительными быстротой и четкостью переговаривались вспышками прожекторов. "Наши приспособления для этой цели, – замечал А.А. Эбергард, – примитивны и не дают быстроты и отчетливости". Очевидно, речь шла об отсутствии в русском флоте уже освоенных мировыми флотами быстродействующих светоизолируюших ширм. К тому же. и количество и мощность прожекторов русских кораблей были меньше: на "Цесаревиче" их теперь было лишь два и диаметром только 75 см. В европейских флот ах они имели диаметр 90 см. Учиться у немцев пришлось и скоростной погрузке, которую они проводят одновременно повахтенно с обоих бортов, у которых разгружаются сразу четыре или шесть барж. На такую скорость наши при всех достигнутых успехах рассчитывать всс же не могли. Очевидно, что скоростью погрузки проектанты русских кораблей не озадачивались. При "всей энергии и ревности", проявленной офицерами, гардемаринами и командами наших кораблей в соревновании с германскими, результаты получились следующие. 20 марта, разгружая один пароход, "Цесаревич" принял 915 т (61 т/ч), "Слава" 1045 т (средняя скорость 80 т/ч, наибольшая 95 т/ч), "Богатырь" 754 т (40,7 т/ч). Впоследствии, применив в России германский способ, "Слава", грузя уголь сразу с четырех барж, 27 июня приняла 1000 т со средней скоростью 167 т/ч и наибольшей – 190 т/ч.

Внешне любезные отношения с германскими властями (принц Генрих Прусский как командующий флотом в первый же день отдал А.А. Эбергарду визит на "Цесаревич") были омрачены охлаждением родственных чувств между двумя государями и произошедшим в 1907 г. присоединением России к образовавшейся в 1904 г. Антанте ("сердечному сближению Англии и Франции"). Не было и намека на братание времен открытия Кильского канала. Уже имея опыт неоднократных отказов властей разрешить нашим офицерам осмотреть корабли новой постройки, адмирал не стал теперь и обращаться с подобными просьбами. Это его опасение подтвердилось и при ответных визитах наших гардемаринов, когда посещаемые корабли осматривать не разрешили.

При выходе днем 24 марта из Киля снова пришлось убедиться в гигантских размерах щитов, которые применяли в германском флоте. Одинарные и составленные из трех секций, они имели длину в размер большого корабля, высоту 30-40 фут. В море отбуксировали старый броненосец, предназначавшийся, видимо, для широких экспериментов.

Утром 25 марта, миновав Борнхольм, проложили курс на Либаву и в 6 ч утра, завершив 11500-мильное плавание, вошли в гавань порта Императора Александра III. Экзамены гардемаринов и квартирмейстеров провели с 28 марта по 2 апреля.

Подводя первый итог плавания, командующий отмечал безотказное действие механизмов кораблей, проявленное на самых разных режимах, близких к полному ходу и в условиях артиллерийских и минных стрельб. Полному ходу мешали сильно изношенные подшипники "Цесаревича", которые предстояло заменить в Либаве. Организация обучения гардемаринов была признана, за некоторыми уточнениями, вполне целесообразной. Оставалось провести экзамены и необходимый ремонт для очередного плавания. Объем его был теперь гораздо большим, чем в прошлый год. Так на "Славе" предстоял осмотр всех цилиндров, золотников, проверка параллелей, заливка подшипников и множество других работ. За время стоянки в Ревеле на "Славу", готовя предстоящую замену щитов коллекторов котлов, ежедневно приезжали размещенные в порту мастеровые Балтийского завода. Часть котлов вывели из действия, и корабль под пятью котлами теперь развивал скорость 5-6 уз. На "Цесаревиче" особенно был велик объем работ по замене трубопроводов к котлам. Ведомость этих работ по мере уточнения состояния механизмов все более расширялась.

Нужда в капитальном ремонте была очевидна, но он все еще откладывался. В разгар этих работ снова вторгалась нелепая придворная повинность: спектакль для императора – высочайший смотр, который А.А. Эбергарду грозили устроить сразу по приходу в Кронштадт. Поэтому предписывалось, дабы представить экипажи "в лучшем виде" (как говорят сегодня), не расформировать команду и не списывать учеников. Пока же отряд должен был уже 16 апреля перейти в Ревель, чтобы стать главным украшением торжеств встречи отряда шведских кораблей, с которыми король и его семейство прибыли в Россию для бракосочетания великой княгини Марии Павловны с шведским принцем Вильгельмом. О несчастливой судьбе этого династического брака, помешавшей Швеции стать союзником России в 1914 г., и других обстоятельствах русско-шведских отношений, о визите императора в Швецию на яхте "Штандарт" и о доблестях адмирала Нилова тогдашний военный агент А.А. Игнатьев рассказал в своих мемуарах (" Пятьдесят лет в строю" М., 1955,т. I.e. 459-468). Шведы (броненосцы "Оскар 1Г, крейсер "Фильгия’' и миноносец "Магнэ") пришли в сопровождении 1-го отряда эсминцев под командованием контр-адмирала Н.О. Эссена, который даже встречу гостей использовал для напряженной и увлекательной боевой учебы. Его корабли, разделившись на поисковые и главные силы, в продолжение ночи 16 апреля отслеживали путь шведской эскадры.

После ее обнаружения держались за кормой, а затем, когда шведы утром 17 апреля встали на якоря по восточную сторону о. Наргсн, сблизились, и став все вдруг на якоря, сыграли роль хорошо слаженного почетного караула. Н.О. Эссен явился к королю, и тогда же в 15 ч 17 апреля шведы вошли на рейд, где их флагами расцвечивания, поднятыми на грот-стеньгах шведскими флагами и салютом в 21 выстрел приветствовали корабли А.А. Эбергарда. С отбытием короля в Царское село крейсер "Фильгия", оставшийся на рейде (остальные два шведских корабля вошли в гавань), поднял брейд-вымпел временно командовавшего отрядом. Согласно полученному расписанию, в день бракосочетания 20 апреля на "Цесаревиче" был устроен завтрак для шведских офицеров, а на кораблях – банкет для нижних чинов шведского флота.