Голливудские дети - Джеки Коллинз

– Найдется для меня минутка? – спросил Майкл.

– Что, простите? – не поняла Кеннеди.

– Это Майкл. Вы меня еще помните? Можно мне приехать и приготовить для вас завтрак?

– Я никогда не завтракаю.

– Сделайте исключение.

– Сейчас слишком рано.

– Но вы-то уже встали? Я ведь вас не разбудил.

– Это потому, что я работаю над статьей.

– Какой статьей?

– Зейн Мерион Рикка. Лос-анджелесский душитель. Скоро должны дать ордер на его арест.

– В самом деле?

– Я наняла людей собирать информацию о нем, и кое-что интересное они уже обнаружили.

– Почему бы вам не рассказать мне все, когда я к вам приеду?

– Вы, наверное, не расслышали меня, Майкл. Я никогда не завтракаю.

– А как насчет раннего обеда?

– Вы на редкость упорны.

Он попытался сложить в свои слова как можно больше убедительности.

– Мне так не хватало вас вчера вечером, Кеннеди. Да, знаю, я не позвонил, но мне пришлось срочно вылететь в Нью-Йорк. Это было связано с моей дочерью.

– Так вы нашли ее? С ней все в порядке?

– Да, все замечательно.

– Прекрасная новость.

– Мне нужно с кем-то поделиться. – Он сделал паузу, призывая на помощь все свое обаяние. На сей раз все это не было пустой болтовней: он говорил совершенно искренне. – И я предпочитаю вас, а не Квинси.

Она улыбнулась.

– Из вас так и сыплются комплименты. Но я действительно не против того, чтобы побеседовать с вами о мистере Рикке, поэтому приезжайте.

– Тогда адресок, пожалуйста.

– Оказывается, – вздохнула она, – вы действительно хотите всего и сразу.

– Вы не ошиблись.

Джерри Раш прибыл на встречу в сопровождении почетного эскорта, который был совершенно необходим звезде такого масштаба. Дарла семенила за ним, как и подобает примерной голливудской жене, причесанная и наряженная, как на парад. За ней шествовал личный парикмахер Джерри – о плачевном состоянии шевелюр престарелых кинозвезд известно всем, – а следом за ним персональный гример – смазливая грудастая девица.

Бобби смотрел на эту процессию, надеясь, что останется в живых после работы с Джерри. Но в одном он был уверен: ему придется попотеть.

Мак хотел прорепетировать каждую сцену, прежде чем снимать. Когда он сказал об этом Джерри, тот разразился хохотом.

– Репетировать? Репетировать, черта с два! Это вам не театр.

– Именно так я и работаю, – спокойно произнес Мак.

– Он так работает, видите ли!

– Это его стиль, – вступил в разговор Бобби.

Это был переломный момент. Все ждали, как Джерри отреагирует на вмешательство сына.

Джерри решил было сразу закатить истерику, но здесь была Дарла, зорко следящая за каждым его шагом. Нужно рассмотреть все «за» и «против». Она наверняка будет его пилить за это, да и настроение у него неподходящее. Кроме того, Дарла была обеспокоена состоянием их финансов. Она экономила на всем, но это не спасало положения. А он, перестав в последнее время получать предложения сниматься, не мог себе позволить пренебречь подвернувшейся возможностью.

– Ладно, давайте репетировать, – великодушно согласился он. – Я посмотрел сценарий, выучил текст и еще ни капли спиртного в рот не брал. – Он похлопал Бобби по плечу. – Спокойствие. Все будет отлично.

Бобби бросил взгляд на Мака, который недоверчиво покачал головой.

– Хорошо, – сказала Бобби. – Давайте репетировать.

Как бы он хотел, чтобы Джорданна приехала пораньше! Ему просто необходимо было, чтобы она находилась поблизости. Ее поддержка была бы очень кстати: у него было сильное подозрение, что денек предстоит тяжелый.

Как только они приступили к работе, Бобби полностью вжился в образ и забыл обо всем на свете. То же самое произошло и с Джерри.

Им понадобилось несколько минут, чтобы «притереться» друг к другу, а потом они заработали слаженным дуэтом. Два актера делали свое дело. Два великолепных актера.

Когда они прогнали каждую сцену как минимум по три раза, Мак наконец сказал «стоп».

– Я доволен. А вы, ребята, как? Джерри кивнул и повернулся к Бобби.

– Ты действительно был хорош, ты знаешь это? Бобби не мог поверить своим ушам. Комплимент? От отца? Такое было впервые.

– С… спасибо, – пробормотал он смущенно, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. – Ты тоже.

На лице Джерри появилась самодовольная ухмылка.

– Ну, этого и следовало ожидать.

Вдруг Бобби понял, что все, собственно, оказалось не так страшно. Джерри был настоящим профессионалом, этого у него не отнимешь. Он совершенно точно знал, что делал, и делал это просто прекрасно.

К Бобби потихоньку возвращалось душевное спокойствие.

Рано утром Лука отправился в свой дом в сопровождении Боско и Рено.

– От Зейна что-нибудь слышно? Или, может, он сам появлялся? – спросил он экономку, которая в это время подметала холл.

Она прервала свое занятие и медленно покачала головой.

– Как, ты говоришь, тебя зовут? – спросил Лука, нетерпеливо постукивая каблуками.

– Эльдесса, мистер Карлотти.

– Хорошо, Эльдесса. Я щедро награжу того, кто сообщит мне о местонахождении моего племянника. Это много баксов. Целых пять тысяч. Любой, кто предоставит мне эту информацию, получит их. Это состояние. Ты поняла меня?

Эльдесса тут же себе представила, на что она могла бы потратить эти пять тысяч.

– Да, мистер Карлотти.

– Сколько ты работаешь на меня?

– Уже много лет, мистер Карлотти.

– Хорошо, хорошо, только дай мне случай убедиться в твоей преданности.

– Я постараюсь, – сказала она, закивав головой. Лука повернулся к Боско.

– Поди, еще раз осмотри его комнату. И вырой мне его хоть из-под земли. Хватит с него, погулял.

– Я найду его, – доверительно пообещал Боско, – однако он не имел ни малейшего представления, с чего начинать поиски.

Они с Рено обшарили комнату, но ничего особенного не обнаружили. Несколько журналов по кино, в основном с изображением Стивена Сигала на обложке, фотография пляжа в Санта-Монике, пара грязных белых кроссовок. Вот и все.

Лука знал, что Зейн не мог уйти далеко, потому что с деньгами у него было не густо. Он держал племянника в определенных рамках, достаточно строгих, посылая ему чеки время от времени. Единственный способ, которым Зейн мог добыть денег, – пойти по стопам своего отца-бандита. А на это у Зейна кишка тонка. Убивать беззащитных женщин – это одно, а рисковать собственной шкурой – совсем другое.