Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - Адам Туз

II

Принципиальные приоритеты германской оборонной промышленности были определены Гитлером в ряде решений, принятых им с сентября по ноябрь 1939 г. Уже через несколько часов после начала войны он аннулировал «План Z» – программу строительства грандиозного флота, способного сразиться на равных с британским Королевским флотом, – который по его приказу получил абсолютный приоритет не далее как в январе 1939 г.[1051] Была немедленно остановлена постройка крупных кораблей, которые невозможно было достроить в 1940 г. Рабочие на верфях Гамбурга, Бремена и Киля были поспешно брошены на строительство стандартных подводных лодок VII серии[1052]. Тем самым Гитлер отказался от своих амбиций по превращению Германии в крупную военно-морскую державу. Но такое решение требовалось для того, чтобы внести хоть какое-то подобие порядка в программу вооружений вермахта. Отныне флот уже никогда не оспаривал первоочередной роли армии и люфтваффе. Его доля в расходах на вооружения до самого конца войны ни разу не превысила 15 %. Самое большое, на что могли всерьез надеяться стратеги кригсмарине – это на интенсивную торговую войну в Атлантики. «Программа подводного флота», пришедшая на смену «Плану Z», предусматривала строительство 25 подводных лодок в месяц. На бумаге она должна была пользоваться приоритетом при распределении сырья и рабочей силы. Но реально объемы строительства подводных лодок за первый год войны оказались смехотворными[1053].

Основное бремя войны с Великобританией должен был нести не флот, а люфтваффе, и в первую очередь – бомбардировщики Ju-88, которым уделяли основное внимание эксперты Министерства авиации еще с весны 1938 г. Как мы уже видели, к июлю 1939 г. планы Министерства авиации подверглись резкому сокращению из-за последовательного уменьшения сырьевых квот. Летом 1939 г. всерьез встал вопрос об отказе от дальнейшего производства пикирующих бомбардировщиков «Штука» и самолетов-разведчиков с тем, чтобы спасти программу производства Ju-88. В попытках повысить приоритет люфтваффе при распределении сырья Министерство авиации при поддержке генерального директора Junkers Генриха Коппенберга пошло на отчаянное лоббирование[1054]. 3 июля 1939 г. Гитлеру было показано знаменитое «волшебное представление» на испытательном аэродроме в Рехлине, включавшее ошеломляющую демонстрацию новинок – реактивных истребителей, ракетопланов и огромной летающей пушки, которые якобы уже через несколько месяцев могли быть поставлены на конвейер. Чуть позже, на третьей неделе августа, когда мысли Гитлера были заняты грядущей войной, Коппенберг и Эрнст Удет, начальник технического управления РМА, уговорили его подписать приказ, возвращавший наивысший приоритет программе производства Ju-88. Этот шаг имел самые серьезные последствия. До самого конца войны не менее 40 % мощностей немецкой военной экономики занимались обслуживанием потребностей люфтваффе.

Но самым больным местом в программе вооружений на протяжении первых месяцев войны был вопрос боеприпасов. В первую очередь это было связано с причинами политического свойства. Кризис боеприпасов, случившийся 25 годами ранее, в начале Первой мировой войны, надолго остался в памяти руководства страны[1055]. Гитлер, ветеран Первой мировой войны, сражавшийся в пехоте, испытывал большое уважение к крупнокалиберным пушкам и снарядам[1056]. Более того, производством боеприпасов и для люфтваффе, и для армии занималось управление вооружений – крупная военная организация, служившая идеальным козлом отпущения для идеологов Нацистской партии, презиравших все разновидности государственной бюрократии[1057]. Одной мысли о том, что армейские чинуши способны задушить запланированное Гитлером на 1940 г. крупное наступление, хватило для того, чтобы привести его в ярость. Его вермахт должен быть обеспечен всей огневой мощью, необходимой для достижения успеха, столь плачевно ускользнувшего от армии кайзера в 1914 г. Однако боеприпасы сделались подлинным яблоком раздора на первом году работы нацистской военной экономики не из-за одних только конфликтов между бюрократами. Принципиальное значение имел вопрос ресурсов. После строительства самолетов снабжение вооруженных сил гигантским количеством боеприпасов, необходимым на современной войне, являлось важнейшей индустриальной задачей, с которой столкнулась немецкая экономика во время Второй мировой войны. Не зря заводы по производству снарядов вошли в число канонических образов войны 1914–1918 гг. Играя меньшую роль в медийной «картинке» четверть века спустя, с промышленной точки зрения они имели едва ли меньшее значение. Производство боеприпасов являлось крайне прожорливым потребителем сырья. В последний год Первой мировой войны заводы боеприпасов потребляли не менее 400 тыс. тонн стали в месяц. Это составляло четверть общего производства стали в Германии осенью 1939 г. Кроме того, на снаряды и патроны уходило чрезвычайно много меди, которая была особенно дефицитным материалом. Поскольку Гитлер требовал крупного наступления на западе при первой же возможности, явно требовалось предпринять какие-то срочные меры для того, чтобы пополнить скудные запасы. Еще больше осложняло ситуацию то, что управление вооружений, занимавшееся производством боеприпасов, имело дело не с такими зависимыми производителями, какие сгруппировались вокруг Рейхсминистерства авиации. Главными поставщиками боеприпасов были гиганты немецкой тяжелой промышленности – Vereinigte Stahlwerke, Krupp, Klöckner и Reichswerke Hermann Göring. Но к осени 1939 г., после трех лет бессистемного распределения квот на сталь, эти фирмы были доведены до точки кипения – и их раздражение выплеснулось на управление вооружений[1058].

Гитлер впервые проявил внимание к вопросу производства боеприпасов в октябре, когда потребовал, чтобы приоритет был отдан изготовлению артиллерийских орудий и снарядов[1059]. В середине ноября, когда борьба между Браухичем и Гальдером достигла особого накала, Гитлер приказал производить боеприпасы в объемах, втрое превышавших уровень, первоначально установленный управлением вооружений[1060]. К концу месяца это так называемое Filhrerforderung (Требование фюрера) начало принимать более конкретную форму. На основе цифр, почерпнутых Гитлером из стандартной истории Первой мировой войны, приоритет в первую очередь отдавался гаубицам и тяжелым минометам – решающему оружию окопной войны[1061]. 12 декабря 1939 г. Гитлер лично одобрил окончательный вариант Filhrerforderung, самым поразительным моментом которого было требование довести к осени 1940 г. уровень ежемесячного производства до з млн снарядов для легких гаубиц, 650 тыс. зарядов для тяжелых гаубиц и не менее 150 тыс. мин для 21-мм мортир[1062]. Кроме того, Гитлер потребовал в восемь раз увеличить производство снарядов для стандартных 105-мм полевых гаубиц вермахта[1063]. По отношению к реальному уровню производства на осень 1939 г. Fuhrerforderung подразумевало прирост в три с половиной раза на протяжении следующих 12 месяцев и пятикратный прирост к осени 1941 г. Эти цифры служат важным указанием на то, какой тип войны Гитлер предполагал вести в грядущем году. Создается впечатление, что в ноябре и декабре 1939 г. Гитлер собирался выстраивать свою программу вооружений не на основе блестящих планов блицкрига, а исходя из первых армейских планов вторжения во Францию. Как мы уже видели, эти планы предусматривали не стремительную маневренную войну, а упорное продвижение к Ла-Маншу, за которым должны были последовать воздушные бомбардировки Великобритании. Если молниеносный удар и замышлялся, то не на полях Фландрии – его должны были нанести люфтваффе по британскому тылу.